21 июня 1812 года армия Наполеона перешла Неман и вторглась в Россию. Спустя шесть дней после начала войны, которую почти сразу назвали Отечественной, великая княгиня Екатерина Павловна, сестра императора Александра Первого, которая на тот момент жила в Твери с мужем, тверским губернатором герцогом Ольденбургским, выпустила высочайший рескрипт о формировании на собственные средства батальона.
Среди множества «коллективных» героев Отечественной войны не последнее место занимает это подразделение, полное название которого звучало так – Тверской Егерский Баталион Ея Императорского Высочества великой княгини Екатерины Павловны. В военном обиходе отряд называли короче – Тверской егерский батальон. Царь передал любимой сестре во владение гигантские уделы – земли в 12 губерниях с населением 70 тысяч крестьян. Муж великой княгини, который был лишен Наполеоном наследного герцогства, был назначен генерал-губернатором Тверской, Новгородской и Ярославской губерний.
Когда в Твери было получено известие о вторжении в Россию, великая княгиня, скорее всего, вспомнила, как совсем недавно историк Карамзин специально приезжал в Тверь, чтобы прочесть первые главы своего труда «История государства Российского», и там упоминалось о создании во время иноземных нашествий «ратей» — отрядов ополченцев, или ратников, непрофессиональных военных, которые обеспечивались, формировались и снабжались всем необходимым за счет «местничеств», местных феодалов. В штабе армии инициатива великой княгини о создании «дворянских ополчений» понимания не нашла, московский губернатор Ростопчин и вовсе назвал ее «блажью». И Екатерина Павловна обратилась напрямую к брату, императору Александру, который с восторгом поддержал это начинание и 3 июля в письме в Тверь выразил «живейшую признательность» и Екатерине, и всему тверскому дворянству. Тверской егерский батальон стал первым из добровольческих ратных формирований русского ополчения в войне с Наполеоном.
Формировался Тверской батальон по старинной системе – по одному ратнику с каждых 100 душ мужского пола, за счет доходов которых закупалось обмундирование, оружие, обеспечивалось питание ратника. Каждому добровольцу гарантировалось возвращение домой после войны, зачет гражданской службы в рекрутскую. Но самое главное – каждый доброволец из Тверского егерского батальона после возвращения к мирной жизни полностью и до конца дней своих освобождался от любых податей и налогов! Сама Екатерина взяла на себя закупку военного снаряжения и все необходимые казенные расходы на время существования батальона. Она же, как считается, сочинила форму для тверских егерей: при общепехотном зеленом мундире стрелки отличались необычными головными уборами — киверами, обшитыми медвежьим мехом, который у рядовых мог заменяться черным собачьим. Офицеры носили золотые гвардейские эполеты и полусабли через плечо — на манер флотских. Когда прошел слух о том, что в Твери формируется батальон великой княгини, из окрестных имений стали съезжаться отставные офицеры, даже те, кто служил на флоте (таких обычно не принимали в пехотные части), а также «поспевшие на службу» дети дворян.
Особенно замечательной была личность командира батальона князя Александра Петровича Оболенского. Послужной список его был довольно скромным, он являл собой не военного, а скорее придворного — служба в лейб-гвардии Конном полку, отставка, участие в войне 1806-1807 гг. с Наполеоном в качестве адъютанта своего родственника генерала Дохтурова, затем опять отставка и, наконец, чин капитана лейб-гвардии Драгунского полка и должность адъютанта при принце Ольденбургском.
Александр Оболенский, по воспоминаниям, был человеком достаточно далеким от военной службы. Он принадлежал к старинному роду московских дворян, знаменитому тем, что московские Оболенские были своего рода законодателями мод в поддержании «старомосковского» патриархального быта. Известно, что причиной отставки Оболенского с военной службы стало то, что его выводили из себя нравы в среде гвардейских офицеров – бесконечные пьянки, концерты, посещение театральных премьер, пикники… Воспитанный в патриархальных традициях, Александр Оболенский ко всему был еще человеком скромным, даже застенчивым. Он не был военным карьеристом и даже, как утверждал хорошо знавший его князь Петр Вяземский, испытывал отвращение и ненависть к военной жизни. «Он не любил, когда ради обманных маневров, а порой из стремления к наградам и чинам обрекались на страдания и гибель рядовые солдаты», – пишет Вяземский.
Тем не менее именно кандидатуру Александра Оболенского сочли наиболее подходящей для должности командира Тверского егерского батальона. Оболенский прибыл в Тверь и первым делом отправился по губернии для набора добровольцев. Он удивил всех, когда стал принимать в ряды батальона детей священников и учащихся уездных духовных училищ – видимо, потому, что эти ратники были воспитаны в строгости, не курили, не пили и при этом отличались исключительным патриотизмом. Оболенский объезжал уездные города губернии и в каждом устраивал обед, на который приглашал не местную знать, а представителей духовенства. С ними за обеденным столом обсуждал военные действия, после чего к нему, как правило, приходили лучшие ученики местных духовных училищ. В результате в рядах батальона оказались семинаристы и «поповские дети» практически из всех уездов Тверской губернии — Тверского, Кашинского, Краснохолмского, Ржевского, Старицкого и Бежецкого. Всего в батальон записались 77 семинаристов и 26 «церковнослужителей», 17 из них со временем получили звание унтер-офицеров.
Случались и курьезы. В Кашине майор батальона Шубинский записал в ряды тверских егерей сначала только четырех старшеклассников. Спустя несколько дней некто Корнев собрал у себя дома в Кашине товарищей и так воспламенил их своими патриотическими речами, что на следующий день из Кашина к месту сбора батальона отправилась команда, состоящая из двух десятков ратников! Причем одному из храбрецов едва исполнилось 13 лет – его поблагодарили и отправили домой.
Поверх штата Оболенский распорядился создать при батальоне особый «хор музыки» — оркестр из 40 человек. Пение тверских егерей сделал батальон одним из самых известных в русской армии. Помогли Оболенскому и его московские родственники, по рекомендации которых в батальон пришли старослужащие солдаты из московского гарнизона, которые занимались строевой подготовкой и боевым обучением ратников. Барабанный староста Макар Апарин, служивший еще при Екатерине, возглавил барабанщиков, а в медслужбу батальона вошли лучшие фельдшеры московского госпиталя.
Следует заметить, что Тверской егерский батальон оказался единственным отрядом пеших ополченцев, который в войне с Наполеоном не занимался охраной тылов, как другие ратники, а сразу и непосредственно отправился в бой. Уже за Эльбой, в Восточной Пруссии, тверские егеря догнали основные силы армии, преследовавшей разгромленные и изгнанные из России наполеоновские войска. Все егеря великой княгини были зачислены в первую боевую линию – пятую пехотную дивизию первого корпуса армии. 20 апреля тверские егеря приняли боевое крещение в битве при Люцене. На глазах тверских егерей, стоявших в резерве, французы буквально изрубили отряд генерала Казачковского, штурмовавший деревню, в которой обосновалась наполеоновская артиллерия. Тверские егеря пошли в штыковую атаку, выгнали вражеских стрелков и очистили деревню. В боевом донесении о поведении батальона Оболенского было сказано, что «отличился если не искусством, то, по крайней мере, неустрашимостью». Сам Оболенский шел в первых рядах атакующих, поддерживая моральный дух своих солдат. Французская пуля пробила пояс, сюртук и ударилась в мундирную пуговицу, контузив героя. За тот бой Александр Оболенский был удостоен Георгиевского креста.
«Последним делом» Тверского егерского батальона стало участие в «битве народов» под Лейпцигом, развернувшейся с 4 по 7 октября 1813 года. Одно из самых жестоких сражений Наполеоновских войн завершилось победой над французами, не без участия тверских егерей. А спустя несколько дней пришел приказ перевести тверских егерей в резерв. 30 июля 1814 года в полевой лагерь егерей приехала сама великая княгиня Екатерина Павловна! Она попросила построить батальон и сказала, что своим храбрым поведением тверские ратники «сделали честь ее имени». После чего перед строем батальона был зачитан ее последний приказ: «Благодарю вас, ребята, за труды ваши; вы служили Отечеству со славою; идите ныне обратно в семьи ваши и обучайте детей, как должно кровь проливать за Веру и Царя. Мне лестно, что вы носили имя мое, я вас не забуду».
А что же сам Александр Оболенский? Он не стал дожидаться генеральских эполет и сразу после завершения Заграничного похода русской армии подал в отставку. Но император Александр его не забыл. Оболенский стал сенатором, а спустя какое-то время стал губернатором Калуги. У Александра Оболенского было десять детей, двое из которых, Дмитрий и Михаил, впоследствии стали тверскими помещиками.
Владислав ТОЛСТОВ