Тимофей Прокофьев – единственный этнический цыган, удостоенный звания Героя Советского Союза. А еще он наш земляк: Тимофей Ильич родился и вырос в Осташковском районе. И участник беспримерного «николаевского десанта», который был отмечен уникальным награждением – массовым присвоением званий Героя Советского Союза.
Тимофей Прокофьев появился на свет в семье Ильи Прокофьева, сельского цыгана-кузнеца. Окончив школу-семилетку, Тимофей сал работать в цыганском колхозе, организатором и первым председателем которого стал его отец. Когда началась война, Тимофею было 28 лет, но от мобилизации его освободили как работника водного транспорта – он служил матросом на корабле на Селигере. В апреле 1942 года в семью Прокофьевых пришла страшная весть: в боях за город Белый пал смертью храбрых старший сын Василий. После этого Тимофей пошел в военкомат и попросил снять бронь и отправить его на фронт. Сохранилось заявление, которое он написал военкому – «Мой брат погиб за Родину. Я должен встать на его место. Прошу послать меня на фронт».
Прокофьев попал в морскую пехоту, став стрелком второй роты 384-го отдельного батальона морской пехоты. В годы войны морские пехотинцы являлись главной ударной силой в наступательных операциях. Торпедные катера высаживали десанты морских пехотинцев, они захватывали плацдарм и держались до подхода основных сил. За год войны Тимофей Прокофьев участвовал в десантных операциях в Новороссийске и на легендарной «Малой земле». Но главный бой его жизни состоялся весной 1944 года. Тогда сын осташковского кузнеца вошел в отряд, который навеки остался в истории под названием «николаевского десанта», или «десанта отряда Ольшанского».
В марте 1944 года войска 3-го Украинского фронта развернули наступление на Одессу. На пути советских войск был оккупированный немцами Николаев, который противник намеревался превратить в неприступную крепость. Город окружён водой с трёх сторон, и лишь с востока он имел узкую сухопутную полосу. В этом районе немцы создали сплошные минные поля с мощными противотанковыми сооружениями. С моря подходы к городу прикрывала береговая артиллерия. Лобовой штурм был чреват серьёзными потерями. Необходимо было отвлечь силы фашистов.
И тогда-то командующему 28-й армией генералу Алексею Гречкину пришла идея высадить в порту Николаева десант морской пехоты. Задачей десанта было завязать бой, взорвать портовые сооружения, стянуть на себя силы врага и продержаться сколько возможно. Предполагалось, что бой в близком тылу посеет панику среди гитлеровцев, заставит их снимать войска с главного направления и тем самым облегчит нашим войскам задачи по наступлению на Николаев.
Сама операция выглядела авантюрой – десантникам предстояло вести бой в полном окружении, без поддержки артиллерии и авиации, отбиваться собственными силами. Все понимали, что шансов вернуться живыми у десантников не будет. Задачу поручили 384-му отдельному батальону морской пехоты, и в приказе особенно отмечалось, что в отряд для высадки в николаевском порту набирают исключительно добровольцев.
И командиры, и рядовые понимали, что вернуться из этого боя живыми у десантников почти нет шансов. Поэтому в 384 Отдельном батальоне морской пехоты, которому было поручено выполнение приказа, набирали исключительно добровольцев. Среди тех, кто записался в десант, был и Тимофей Прокофьев, пулеметчик второй роты.
Командиром десанта стал 28-летний старший лейтенант Константин Ольшанский, к которому присоединились 54 десантника. Кроме них, в состав десанта вошли 10 сапёров и 2 связиста.Понимая, что им предстоит, десантники брали с собой максимальное количество оружия и боеприпасов. У каждого — винтовка или автомат, гранаты, финские ножи, сапёрные лопаты, имелись также пулемёты и противотанковые ружья. На каждого десантника приходилось не менее двух тысяч патронов и десяти гранат.
Добираться до города предстояло на старых рыбацких баркасах: это был единственный способ подобраться скрытно. Проводниками и гребцами стали семь местных рыбаков во главе с 30-летним Андреем Андреевым. Ночь на 26 марта была ненастной, что очень помогло десантникам: высадиться в порту им удалось незаметно. Десантники ножами сняли часовых, захватили несколько зданий, в том числе здание элеватора, из окон которого просматривалась вся территория порта. Связисты передали в штаб, что первая часть задачи выполнена. Теперь оставалось занять круговую оборону и постараться продержаться как можно дольше.
Для немцев появление десанта в порту, в их собственном тылу, оказалось полной неожиданностью. Поначалу они сочли, что в порту находится небольшая группа местных партизан, и отправили небольшой отряд для его ликвидации. Десантники встретили немцев огнем, почти полностью уничтожив отряд. После чего в штабе гарнизона Николаева начался переполох: на рейде порта стояли немецкие транспорты, которые должны были вывозить в тыл раненых и награбленное имущество, и комендант Николаева распорядился любыми силами подавить сопротивление. Начались немецкие атаки. Одна за одной подходили к порту новые силы немцев, подтягивались резервы. Против десантников применили минометы и артиллерию, доставили две батареи тяжелых орудий, ввели на территорию порта танки и огнеметы…
Бой продолжался весь день! От отряда Ольшанского пришло одно-единственное донесение – «ведем ожесточенный бой, несем потери». У десантников не было возможности перегруппировать силы, не было времени на передышку, поскольку атаки шли одна за одной. Немцы вводили в бой все новые силы. Яростное сопротивление заставляло их думать, что в порту высадился крупный десант. Впоследствии один из гитлеровских офицеров, который участвовал в этом бою, показал: «Командование Николаевского гарнизона было весьма обеспокоено тем, что за столь короткий срок был разгромлен почти целый батальон. Нам казалось непонятным, каким образом такие большие силы русских прошли на территорию порта».
Вечером 26 марта Ольшанский передал в штаб: «Противник атакует. Положение тяжёлое. Прошу дать огонь на меня. Дайте быстро». С наступлением ночи бой не прекратился. Погибли оба радиста, была уничтожена рация. Командир отряда приказал старшине первой статьи Юрию Лисицыну во что бы то ни стало доставить в штаб батальона донесение: десант будет сражаться до конца, нужна поддержка с воздуха. Лисицыну удалось перейти линию фронта и передать пакет с координатами для артиллеристов.
Десантники умирали, но не сдавались. Матрос Валентин Ходырев, которому осколком снаряда оторвало руку, ценой собственной жизни уничтожил подошедший почти вплотную к зданию вражеский танк двумя связками гранат, сорвав очередную атаку противника. Гитлеровцы так и не смогли покончить с десантниками 27 марта. Утром 28 числа противник предпринял очередную атаку, и здесь на помощь обороняющимся пришли штурмовики Ил-2.
Перед началом четвёртой атаки, когда в строю оставалось меньше половины десантников, Тимофей Прокофьев занял позицию с пулеметом в окне элеватора. Немцы подтянули к зданию четыре 75-миллиметровые орудия и артиллерийским огнем разрушили большую часть здания. Вот как описываются последние минуты Тимофея Прокофьева: «Снова вперёд поползли вражеские автоматчики. Фашисты не могли разобраться, откуда ведётся кинжальный пулемётный огонь. Но вражеские пулемётчики засекли огневую точку и обрушили на позицию Прокофьева рой пуль. В этой дуэли Тимофеев был ранен. В это время из-за железнодорожного полотна открыли огонь гитлеровские крупнокалиберные пулемёты. Они били по деревянному домику и маленькому сараю. Чтобы помочь товарищам, Прокофьев усилил огонь. Пытаясь лучше разглядеть цель, он на один миг приподнял голову, и в это время в него выстрелил немецкий снайпер. C пробитой головой Прокофьев лежал у пулемёта. К нему подошли двое фрицев, один из которых был обер-лейтенантом, собрав остатки сил, цыган приподнялся и дал по немчуре последнюю очередь».
Больше атак не последовало: гитлеровцам стало не до десанта. В ночь на 28 марта 1944 года советские войска форсировали реку Ингул и с севера ворвались в город. Николаев был освобождён. Когда наши части прорвались к позициям десантников, в отряде оставалось лишь 11 раненых и обожжённых бойцов. В донесении об этом беспримерном бое говорилось: «Отряд старшего лейтенанта Ольшанского за двое суток отразил 18 атак противника, вывел из строя свыше 700 гитлеровцев, уничтожил несколько танков и пушек противника, посеял панику в тылу врага, помешал уничтожению порта и элеватора». 384 отдельному батальону морской пехоты приказом Сталина было навечно присвоено наименование «Николаевский».
А за несколько дней до конца войны, когда наши войска стояли у стен Берлина, 20 апреля 1945 года, звание Героев Советского Союза было присвоено всем 55 морским пехотинцам-участникам десанта. 46 были удостоены этой награды посмертно. Это был последний случай массового присвоения звания Героя Советского Союза за беспримерное мужество и героизм «николаевского десанта». В списке награжденных было и имя осташковского уроженца Тимофея Прокофьева.
Владислав ТОЛСТОВ