Это дело стало одним из самых громких экономических преступлений в советской пищевой промышленности. В 1953 году в Калинине были взяты под стражу директор Калининского мясокомбината, главный бухгалтер, начальник колбасного цеха – всего 9 человек.
Следствие установило, что на Калининском мясокомбинате орудовала целая банда расхитителей, придумавших головокружительно простую и эффективную схему хищения государственного мяса. Видимо, именно поэтому суд над расхитителями проходил в закрытом режиме – чтобы никто не узнал о виртуозной «калининской методике» воровства и не применил ее где-нибудь еще. Имена и фамилии действующих лиц изменены.
Так уж повелось, что на Руси мясо веками было продуктом питания, доступным далеко не каждому. К примеру, цены на него в Российской империи XIX века хотя и оставались стабильными, довольно серьезно различались в разных городах и весях. На юге, где скотоводство велось с размахом, а спрос со стороны крестьян до их освобождения от крепостной зависимости оставался относительно небольшим, цены держались на уровне, который делал мясо вполне доступным даже не слишком обеспеченным слоям городского населения. Совсем иная картина прослеживалась в крупных губернских городах и столицах, где благодаря обилию обеспеченных людей, не имевших собственных поместий, наблюдался высокий спрос, а потому и высокие цены.
Мало что изменилось и после революции. Об особом значении мяса и мясопродуктов свидетельствовали цены, которые советское правительство установило для свободной торговли в 1933 году. К примеру, килограмм копченой говяжьей колбасы решили продавать за 32 руб., свиной окорок вареный — за 35. Вареная колбаса стоила 18 руб., а сосиски — 20. Для сравнения: балык осетровых рыб стоил 30 руб. за килограмм, паюсная икра — 45, а кетовая — 25. Для простых рабочих с зарплатой от 30 до 80 руб., и тем более для колхозников, чаще всего не видевших никаких денег, все это, включая сосиски, было недосягаемой роскошью. А то, что невозможно купить, нередко пытаются украсть.
Во второй половине 30-х годов по решению наркома А.И. Микояна во всех областных центрах началось строительство собственных мясокомбинатов. Считалось, что именно крупные предприятия пищевой промышленности, способные перерабатывать сотни тонн мясного сырья в сутки, обеспечат трудящихся доступными мясными продуктами и полуфабрикатами. Такой же комбинат построили и в Калинине.
По информации исследователя советской эпохи Е. Жирнова, изучавшего материалы МВД СССР, практически сразу после начала работы мясокомбинатов пошли сообщения о выявлении разного рода хищений. Особенно много таких фактов стали вскрывать в послевоенные годы. Следователи столкнулись с интересной тенденцией: жулики воровали мясо практически не скрываясь, но по документам оно проходило как обрезки, жилы, субпродукты, кости. И это было в рамках закона! Потому что по системе учета, которая была принята еще до войны, субпродукты не являлись технологическим сырьем, соответственно, не могли быть и предметом хищения. В то же время оборотистые директора мясокомбинатов именно субпродукты отправляли в переработку, а вместо них воровали мясо высшей категории. Причем это явление существовало практически повсеместно. Хищениями занимались не только рабочие, но и некоторые руководители. В Эстонии директор Таллинского мясоконсервного комбината организовал настоящую шайку, в которую вошли 17 работников предприятия. В Абакане продолжительное время действовала группа расхитителей во главе с заместителем директора, который втянул в преступную деятельность 80 (!) работников завода.
Самым реальным способом борьбы с воровством стал бы пересмотр довоенных норм «неучтенных излишков», но государственная машина действовала медленно. Однако, в конце концов, эти нормы были пересмотрены. И не исключено, что последней каплей контролирующих органов стало дело Калининского мясокомбината, которое называли еще «делом об упитанности скота». Директор Калининского мясокомбината Гончаров и его сообщники придумали совершенно потрясающую – простую и вместе с тем надежную схему, позволяющую получать излишки в десятки тонн высокосортного мяса!
Весь скот, который поступал на комбинат, проходил так называемый контроль упитанности, который проводился ветеринарным инспектором и представителем мясокомбината. Упитанность скота устанавливают по комплексу признаков – форме тела, степени развития мышц, отложения подкожного жира. У сельскохозяйственных животных (кроме свиней) жир сначала откладывается на задних частях тела, а потом последовательно распространяется на поясницу, ребра, внутреннюю сторону бедер, шею и грудь. Существовал ГОСТ 5110-47, подразделявший всех животных, мясо которых поступало в переработку, на четыре категории. По этим категориям животных с живой массой тела более 350 кг считали упитанными. Приемщики составляли специальные акты, в которых указывали категорию упитанности животных. В зависимости от этого представители животноводческих хозяйств оформляли сдачу мяса «живым весом».
Директор мясокомбината Гончаров, главный технолог Кукушкин и ветеринарный врач Ермоленко придумали схему – занижать упитанность крупного рогатого скота при сдаче. Соответственно, если на комбинат сдавали коров упитанностью, скажем, первой категории, а оформляли их как упитанных по третьей категории, у жуликов образовывались неучтенные излишки мяса! Причем это было совершенно в рамках закона, поскольку категорию животного определял приемщик, то есть мясокомбинат. И если привезенных на убой животных оформляли по третьей категории вместо первой, у мясокомбината были такие полномочия.
А вот излишки позволяли вырабатывать дополнительные мясопродукты, которые нигде не фиксировались. И реализовывались через магазины «Мясо» и «Гастроном №4» в Калинине. Доходы от их продажи делились между директором, технологом, ветеринаром. Чуть позже в эту преступную группу включили также главного бухгалтера мясокомбината и мастеров смены, которые проводили разделку туш. Еще чуть позже в шайку включили представителей двух животноводческих хозяйств Калининской области, которые привозили телят и коров на убой, а также продавца магазина «Мясо». В итоге на Калининском мясокомбинате сформировалось преступное сообщество из 9 человек, включая директора!
Выглядела система так. На комбинат привозили несколько голов крупного рогатого скота. Принимавший животных ветеринар (член банды) ставил животным третью категорию упитанности, что своей подписью скреплял представитель поставщика (тоже член банды). Потом животные забивались и поступали в разделочный цех, где к работе подключался мастер разделочного цеха (также член банды), который при разделке кидал в отдельный ящик несколько килограммов вырезки и филе. Туша отправлялась на дальнейшую технологическую переработку, а излишки без всякого оформления шли в холодильник, после чего, когда их скапливалось достаточно много, подключались еще два члена банды – главный технолог и главный бухгалтер. Они отправляли неучтенные излишки на переработку, а полученные мясные продукты без накладных развозили по магазинам. В магазине «Мясо» доверенный продавец (также член банды) после продажи левых продуктов передавал деньги через водителя (разумеется, водитель также был в доле). И завершалось все дележкой незаконно заработанных денег уже лично директором Гончаровым.
Эту схему удалось раскрыть после того, как честные работники мясокомбината стали обращать внимание на то, что туши, которые по упитанности и по всем другим характеристикам выглядели как туши первой категории, поступали в обработку как третьесортные. Кроме того, стали замечать и появление левых продуктов, которые никак не учитывались и не входили в общий итог работы смены. О том, что на мясокомбинате происходят странные вещи, в калининской милиции догадывались. Но только когда сотрудники отдела по борьбе с хищениями вскрыли систему, по которой с комбината уходили в торговую сеть левые продукты, стал понятен масштаб этих хищений. За два года директор мясокомбината Гончаров и его подручные путем занижения упитанности скота при убое и уменьшения выхода мяса похитили более 4 тонн мяса общей стоимостью 120 тысяч (!) рублей.
Директор мясокомбината и его подручные оказались на скамье подсудимых. Их всех приговорили к большим срокам заключения (сам Гончаров получил 12 лет), однако кроме оперативников, судей и свидетелей, которые давали показания, никто не узнал о «деле об упитанности скота», поскольку приговор огласили в закрытом заседании, а самому делу поставили гриф секретности.
А спустя еще три года Министерство мясной и молочной промышленности СССР наконец-то пересмотрело нормы выхода мяса при обработке на мясокомбинатах страны – знаменитый приказ №548 от 29 ноября 1956 года. Правда, помогло ли это решение остановить хищения на мясокомбинатах, остается под вопросом.
Владислав ТОЛСТОВ