Пятьсот лет назад не существовало ни следственных органов, ни криминальной полиции. Но зато были политические убийства – хотя и понятия такого не было в ходу, и тем не менее. Впрочем, историки до сих пор спорят, считать ли политическим убийством смерть тверского правителя Ивана Молодого в 1490 году.
Ведь в равной степени, опираясь на летописные сведения, ее можно назвать смертью от естественных причин (болезни), смертью, ставшей результатом врачебной ошибки, и – да, именно политическим убийством, устранением конкурента на московский престол. Безвременную кончину Ивана Молодого пытались расследовать, и даже были приговоры, и даже казни. Но история, как всегда, не допускает одного-единственного толкования.
В августе 1485 года огромное московское войско собралось идти в поход на Тверь. К тому времени отношения Твери и Москвы прошли «точку невозврата»: стало очевидно, что иначе, как военными действиями, этот конфликт не решить. В поход на Тверь двинулось немалое войско, имевшее к тому же изрядный «пушечный наряд», то есть специальные артиллерийские подразделения для обстрела крепостных стен. Чтобы осада Твери прошла по всем правилам, из Москвы отряды двигались двумя партиями. Первый возглавил сам великий московский князь Иван III, вторым командовал его старший сын Иван, которого все называли Иван Молодой. Он действительно был молодым, ему недавно исполнилось 27 лет.
Один из главных исследователей русского Средневековья Николай Борисов в свое время обратил внимание, что «тверскому походу» московской рати в летописях уделено непропорционально мало внимания, буквально несколько строк. Что совершенно нехарактерно для военной операции такого масштаба – ведь в летописях было принято подробно описывать любые передвижения московских войск, особенно если в их составе присутствовал тот самый «пушечный наряд». Борисов связывал это с тем, что осады Твери не получилось. 8 сентября 1485 года, когда передовые отряды москвичей подошли к Твери, стал одним из самых позорных дней в тверской истории. Тверские бояре практически в полном составе переметнулись на сторону врага. Как только Иван Великий встал лагерем и разбил свой шатер, к нему прибыла делегация тверских «знатных людей», которые попросились на московскую службу. Узнав о предательстве тверской элиты, тверской князь Михаил Борисович бежал, бросив гарнизон на произвол судьбы. Верные ему люди похитили и тверскую казну. Когда московский князь об этом узнал, он наладил «великую погоню», которая настигла обоз тверского князя в районе Торжка. Самому Михаилу удалось оторваться от преследователей, но повозка, на которой были сложены сундуки с тверским золотом, достались москвичам.
Видимо, поэтому и покорение Твери летописцы не сочли достойным упоминания: осады не случилось, не было сражения, в котором можно было проявить воинскую доблесть, тверские бояре сдались, князь сбежал, золото досталось победителям – словом, покорение Твери обошлось без кровопролития. К тому же московский князь решил оказать Твери великую честь, назначив правителем Твери своего сына, 27-летнего Ивана Молодого. Тверь для Ивана Молодого была родным городом: его матерью была тверская княжна Мария Борисовна, которая скончалась от лихорадки еще когда Иван был ребенком. Поэтому Иван воспринимал Тверь не как военную добычу, не как завоеванный город, а как свою родину. Он оказался мудрым и справедливым правителем. Сразу сказал, что не собирается никого репрессировать, не будет массовых выселений тверской знати. Более того – отстоял перед отцом идею сохранения Тверского княжества как самостоятельной административной единицы, а не части Московии. За те пять лет, что Иван правил Тверью, у него сложились прекрасные отношения с тверским сообществом. Можно сказать, что Тверь приняла свою новую судьбу прежде всего благодаря грамотной и чуткой политике Ивана Молодого.
Однако и Ивану Молодому приходилось учитывать обстоятельства московской политики. Незадолго до похода на Тверь Иван Великий женился на Софье Палеолог, византийской принцессе, наследнице трона Византийской империи. Софью Палеолог привезли в Москву. Именно по ее настоянию московский князь принял новый титул – теперь в официальных бумагах его именовали не князем, а «царем», то есть кесарем на византийский манер. Когда Софья обосновалась в Кремле, она обнаружила, что у Ивана Великого есть уже готовый наследник, его старший сын, которого сам Иван считал соправителем, и планировал после Твери посадить на московский престол. Этого Софья Палеолог, конечно, не хотела, она не собиралась уступать московский престол. Византийская принцесса исправно рожала Ивану детей (всего родила десять детей!), а попутно искала способ устранить Ивана Молодого как конкурента на московский престол.
Причем отношения у новой жены московского князя с Иваном Молодым, мягко говоря, не сложились. Писатель Всеоволод Иванов прямо говорит о постоянной опасности для царевича Ивана, исходившей от Софьи. Между царицей и пасынком существовала явная и стойкая неприязнь. Особенно возмущало царевича то, что Палеолог корысти ради запускала руки в великокняжескую казну. Известно, например, что бесценные фамильные драгоценности покойной матери Молодого, княжны Марии Борисовны Тверской, мачеха тайно переправила за границу своей племяннице-итальянке, чем вызвала бурное негодование царевича. Историки сходятся на том, что если бы царь Иван III умер до 1490 года и к власти пришел бы Иван Молодой, следы Софии Палеолог затерялись бы в каком-нибудь монастыре, а внуку ее вряд ли было бы суждено стать Иваном IV, легендарным Иваном Грозным. Факты упрямо свидетельствуют о том, что именно Софья, страстно желавшая передачи трона своему сыну Василию (будущему царю Василию III), была кровно заинтересована в устранении мешавшего ее планам пасынка Ивана Молодого…
И вот зимой 1490 года Иван Молодой внезапно заболел. Он страдал болезнью, которая в летописях называлась «камчугом в ногах». Болезнь быстро прогрессировала: скоро крепкий молодой человек уже не мог самостоятельно сесть на коня, и даже передвигался с посторонней помощью. «Камчуга» по Далю — старинное название подагры. Скорее всего, Иван Иванович основательно простыл и страдал от инфекционного артрита, болезни, которая и в наши дни в 20–30 % случаев заканчивается смертельным исходом.
Незадолго до этого по инициативе Софьи Палеолог в Москву из Италии прибыло специальное представительство – несколько мастеров и художников, а среди них значился молодой «лекарь Жидовин Мистро Леон из Венеции». То был один из первых визитов в Московию иноземного эскулапа, чье еврейское происхождение сомнений не вызывает. Известно, что в Средние века (вплоть до XVI столетия) медицинская наука в Европе находилась преимущественно в руках семитов, и почти каждый еврейский богослов был одновременно искусным медиком. Царь Иван поручил Леону Жидовину лечить наследника престола, своего старшего сына.
«И нача его лекарь лечити, зелие пити даде ему, наче жечи стекляницами по телу, вливал воду горячую», сообщает летописец.
Впрочем, лечение не помогло. 7 марта Иван Молодой скончался в возрасте 32 лет.
Когда московский князь Иван III узнал, что умер его старший сын, наследник, воплощение всех его надежд – его реакцию нетрудно представить. Моментально были арестованы и Леон Жидовин, и его помощники. Неизвестно, допрашивали ли итальянского медика, указаний об этом не сохранилось. Возможно, молодой медик сам стал жертвой заговора, орудием изощренного убийства, и на него, еврея, списали гибель российского наследника. Не подозревая, что Иван мог быть злодейски отравлен, Леон лечил его именно от «камчуги» (подагры), от которой, как он знал, не умирают. К тому, чтобы диагноз Леона оказался неверным, приложила руку все та же Софья, сделавшая все возможное, чтобы врач, не подозревавший о возможности отравления, не разобрался в ситуации. Сам факт, что эскулап был привезен из-за границы, говорит о том, что Ивана отравили чем-то местным, специфическим, не знакомым Леону, тем, что в Италии не растет. Единственно, на что можно посетовать, – это на то, что медик не посоветовался с местными русскими знахарями и ворожеями (уж они-то могли подсказать противоядие!). Да и при существовавшем между ними и Леоном языковом и культурном барьере такое было тогда едва ли мыслимым.
Леона казнили через 40 дней после смерти Ивана Молодого. Тогда врачебная ошибка приравнивалась к сознательному убийству и каралась одинаково жестко — смертью. Его смерть устроила и покровителей эскулапа, который унес свою тайну в могилу. Однако в последнее время историки все чаще приходят к выводу, что Леон Жидовин был казнен при отсутствии вины! Не исключено, что Ивана Молодого действительно отравили. И очень может быть, что при отравлении был использован экстракт аконита, который в Византии, откуда приехала Софья, применялся для казни преступников – Софья прекрасно была знакома с особенностями применения этого яда. В том числе и с тем, что отравление аконитом дает такие же симптомы, что и подагра. Иностранный медик честно лечил тверского правителя от подагры, не подозревая, что на самом деле причиной недомогания был (или мог быть – с высокой степенью вероятности) яд. Проще говоря, его подставили. Такое вот получилось «дело врачей» XV века.
Владислав ТОЛСТОВ