К сожалению, имени Эдуарда Федоровича Ландэзена не помнят сегодня ни тверские медики, ни тверские железнодорожники, и даже историки не могут сказать о нем что-то определенное.
Между тем Эдуард Ландэзен до революции считался в Твери человеком не просто уважаемым – о нем знал каждый житель города. Когда Ландэзен скончался, в некрологе написали: «Он всегда был готов прийти на помощь в трудных болезнях. К нему обращались все – и богатые, и бедные, и он не покладая рук посещал больных. А не имевшие денег пользовались его помощью бесплатно. Всегда бодрый, неутомимый, приветливый, одним своим появлением вселял надежду больному на выздоровление». Мало кто из врачей удостоится таких слов.
Эдуард Федорович Ландэзен родился в 1837 году в городе Пярну в семье доктора. Пярну тогда был не раскрученным пляжным курортом, а морским портом и уездным городом на окраине Российской империи, и название носил Пернов. Доктора, отца нашего героя, звали Фридрих Готлиб, но все пациенты называли его Федором Григорьевичем. Его единственный сын Эдуард решил последовать отцовскому примеру. Окончил медицинский факультет Дерптского (ныне Тартуского) университета. Дерпт был таким же уездным городом, как Пернов, но университет там был (и есть) довольно сильным.
Впрочем, посчитав свои знания недостаточными, молодой Ландэзен отправился учиться в Берлин. Это говорит о важном качестве его характера: он любил все делать основательно, на совесть и с большим запасом прочности. Он учился до 30 лет, а после стал искать место работы. И получил приглашение стать врачом в Твери, на мануфактуре купцов Каулина и Залогина.
В то время наш город был одним из символов прогресса. Еще бы – через Тверь не так давно прошла железная дорога, связавшая Москву и Петербург. Это был первый междугородный маршрут, и служащим тверской дистанции платили хорошее жалованье, попасть работать на железную дорогу было непросто. Тем не менее Эдуард Ландэзен, поработав немного на мануфактуре, поступил врачом на Тверской участок Николаевской железной дороги. А еще через два года, несколько освоившись, стал совмещать этот пост с должностью внештатного врача Тверской почтовой конторы. Почта была тоже символом прогресса. Ее теперь возили не на лошадях, от одной станции к другой, а в солидных запломбированных вагонах. Разве что промежуточные пункты назывались так же – станциями. Все остальное было не узнать.
Что такое железнодорожная медицина, никто еще толком не понимал. Ландэзен начал с того, что ему было хорошо известно, – организовал при станции приемный покой. Правда, всего-навсего на пять кроватей, но лиха беда начало. Чтобы если вдруг кому-нибудь в дороге занедужится – кондуктору или самому господину машинисту, можно было бы сразу на носилки, на койку – и начать лечить. Или оказать первую помощь пассажиру. Но главная задача все-таки была иная – лечить тверских железнодорожников.
Первые годы Ландэзен был единственным врачом на станции. Он и ставил диагнозы, и вел приемы больных, и делал хирургические операции. Да и жил он здесь же, в комнате при приемном покое. Сам покой занимал небольшое деревянное одноэтажное здание. Из помощников – только один фельдшер.
Ландэзен не ограничивался лечением, он занимался еще и профилактикой. Эдуард Федорович осматривал помещения, в которых жили здешние железнодорожники. И результаты ему сильно не понравились. Железнодорожники жили не в служебных квартирах, а в казармах, а представители, как сказали бы сейчас, «путевой службы» и вовсе обитали в землянках! Страшная антисанитария, отсутствие гигиены приводили к тому, что самыми частыми заболеваниями среди служащих тверского участка железной дороги были воспаления легких и кожные заболевания.
Ландэзен решил все поменять. Прежде всего, добился открытия столовой для работников железной дороги. Убедил руководство, что люди, от которых зависит безопасность работы железнодорожного сообщения, должны ежедневно получать мясные щи, котлеты, масло, сметану, кисель. Доктор Ландэзен даже выписывал рецепты, по которым больным выдавали лимоны! Считалось, что они очень полезны и предотвращают заболевания авитаминозом и чахоткой (туберкулезом).
Второе – Эдуард Ландэзен сделал так, что теперь все поступающие на работу на железную дорогу проходили медосмотр. После чего комиссия, в которую входили врачи, администраторы дороги и представители земства, выносили вердикт. Кто годен в службу эксплуатации, кто в службу тяги, кто пути ремонтировать. Поначалу начальство сопротивлялось этим нововведениям. Им было непонятно, почему распределением по службам должен заниматься какой-то доктор. Но Ландэзен принес свои записи, толково и спокойно объяснил, что в конечном счете выиграет сама железная дорога. И с ним согласились.
Однако истинную народную любовь доктор Ландэзен снискал как щедрый благотворитель. Благотворительностью он занимался помимо основной работы. Например, он пробил открытие при железнодорожной больнице небольшого родильного отделения. Достижения Эдуарда Ландэзена на ниве благотворительности были настолько велики, что в 1877 году ему предложили стать директором Тверского детского приюта. А еще Ландэзен состоял в числе соучредителей благотворительного общества «Доброхотная копейка», занимался проблемами организации в Твери ночлежек, благотворительных столовых, мастерских… Он был неутомимым энтузиастом и старался все свои начинания обосновывать с медицинской точки зрения. Скажем, в Твери тогда было много слепых. Ландэзен предложил построить для них училище, где слепых и слабовидящих могли бы обучать ремеслам и бесплатно бы лечили и кормили. В 1903 году в Твери открылось новое двухэтажное здание, оборудованное «по последнему слову техники (вентиляция, водяное отопление)». Там разместилось училище для слепых детей и интернат на 40 мест.
Однако и это не все! Эдуард Федорович увлекся тверской историей, стал посещать заседания Тверского общества любителей археологии, истории и естествознания. В 1883 году Министерство путей сообщения России, прослышав об этом замечательном докторе, включило Эдуарда Ландэзена в состав комиссии по разработке санитарных требований для обслуживания пассажиров поездов дальнего следования. То, что сегодня в каждом вагоне есть туалеты, умывальники, в некоторых даже душевые кабины, – все это, в общем, появилось в свое время благодаря рекомендациям нашего героя!
Ландэзен же стал учредителем и первой стипендии для детей машинистов, которые погибли в железнодорожных авариях. Сами машинисты собрали пятьсот рублей, положили эти средства в банк и предложили Ландэзену на проценты от этого капитала назначать стипендиатов и определять их в учебные заведения на казенный счет. Все знали, что лучше Ландэзена никто с этим не справится, все деньги будут в сохранности и все пожелания будут выполнены с немецкой точностью. При этом выбирать стипендиатов должен был сам Эдуард Федорович.
Кстати, полезными делами занималась и супруга Эдуарда Федоровича – Софья Петровна, урожденная Тургенева, родственница известного писателя. Она, например, тоже состояла в обществе «Доброхотная копейка». Кроме того, Софья Петровна хорошо пела, часто выступала на благотворительных концертах. А еще доктор учредил в женской гимназии стипендию имени Фридриха Готлиба фон-Ландэзена. Так жители Твери узнали о существовании еще одного лифляндского врача, отца всеми любимого Эдуарда Федоровича.
В 1906 году доктор скончался в возрасте 69 лет. Смерть была относительно легкой – от кровоизлияния в мозг. А Прогонную улицу, на которой он жил, в том же году переименовали в Ландэзенскую.
После смерти Эдуарда Федоровича руководство железнодорожной клиникой принял его сын Эдуард Эдуардович Ландэзен. Его заботам было предоставлено больше пяти тысяч железнодорожников. Он тоже активно занимался благотворительностью, тоже служил думским гласным.
И уже после его смерти тверской врач Василий Успенский сказал: «Ушел старый могиканин, жизнь отдавший строительству медицины и общества. Прекрасно образованный, с огромным опытом врача, чудесный товарищ, внимательный, мягкий, чуткий к чужому горю».
Вот такая династия железнодорожных врачей, потомков лифляндских врачевателей, работала в свое время в тверской железнодорожной медицине.
Владислав ТОЛСТОВ
Читайте также: