Иногда в наших краеведческих и исторических изысканиях случаются удивительные открытия. Вот, казалось бы, что интересного можно почерпнуть, изучая списки выпускников Тверского кавалерийского юнкерского училища? А оказывается, там настоящая кладезь уникальной информации. Например, отец знаменитой советской кинозвезды Любови Орловой – Петр Орлов учился, оказывается, в Тверском кавалерийском училище. А еще у нас учился некий Федор Тютчев, о котором в военной энциклопедии осталось краткое упоминание: «Русский офицер, журналист и писатель, герой Первой мировой войны. Незаконнорожденный сын поэта Ф.И. Тютчева». Интересно, кем был этот человек?
Федор Федорович Тютчев, рожденный 10 октября 1860 года в Женеве, испытал в своей жизни немало ударов судьбы и горьких разочарований. Будучи плодом последней любви пожилого гениального русского поэта и его молодой возлюбленной Елены Александровны Денисьевой, мальчик после смерти родителей хлебнул сполна: и сиротскую долю, и отчуждение со стороны родственников, и унизительность своего социального положения. Дело в том, что как незаконнорожденный он не мог наследовать аристократический титул своего биологического отца (не говоря уже о том, чтобы претендовать на наследство) и был приписан к петербургскому мещанскому сословию. Кроме того, он рано остался сиротой: Елена Денисьева скончалась от чахотки в 38 лет, оставив четырехлетнего Федю. Но и этого злодейке-судьбе оказалось недостаточно: в течение нескольких месяцев после смерти матери от чахотки умерли старшая сестра и младший брат Федора Тютчева-младшего – он остался один на всем свете!
Несмотря на раннее сиротство, мальчик получил хорошее домашнее воспитание. Первое время жил у тетушки своей матери Анны Димитриевны, которая очень его любила и баловала, а после по настоянию Федора Тютчева-старшего его отдали на воспитание в дом Анны Федоровны Петерсон, фрейлине императорского двора, которая вскоре вышла замуж за известного русского писателя Ивана Аксакова. Своих детей у Аксаковых не было, но и заменить родителей маленькому Феде они не смогли: мальчика воспитывали в строгости, и заменить родителей ребенку Аксаковы не смогли.
По настоянию отца (который после смерти матери видел самого Федора буквально пару раз) мальчика определили в Московский лицей имени цесаревича Николая. Особых успехов там Федор не добился. После на деньги отца он учился в Лейпциге, обучаясь богословию, но из этого тоже ничего не вышло. Приемный отец юноши Иван Аксаков замечал в Федоре Тютчеве-младшем литературные способности, считал, что Федор, быть может, станет писателем или поэтом, но «разочаровавшимся».
Однако лучшим вариантом для Федора Тютчева оказалась военная стезя. Началось все с того, что в 19 лет он поступил вольноопределяющимся в Первый Московский драгунский полк. Базовым гарнизоном для московских драгун являлась Тверь, и Федор Тютчев часто стал бывать в нашем городе, а вскоре ему рекомендовали поступить в Тверское кавалерийское юнкерское училище, чтобы получить первый офицерский чин, – вольноопределяющимся офицерских званий не давали. Отучившись в училище и получив первое звание эскадрон-юнкера, Федор Тютчев начинает военную карьеру.
Впрочем, и с литературой он не расставался, и даже решил после окончания училища подать в отставку, чтобы посвятить свою жизнь писательскому творчеству. Молодой офицер начал работать в редакции новой петербургской газеты «Свет» в должности секретаря. В 1886 году в журнале «Звезда» появляется его первая публикация: рассказ «Лесник», вскоре там же рассказ «Репортер», обративший на себя внимание читателей.
Работать в редакции приходилось на износ, а заработки в редакции, как, впрочем, и в наши дни, были слишком недостаточными для молодого амбициозного Тютчева, у которого к тому же уже появилась семья. В итоге Федор Тютчев, не оставляя литературных опытов, решил все же вернуться на военную службу. В 1888 году он снова стал офицером, и в чине корнета был определен в Ченстоховскую пограничную бригаду на границу с Пруссией. Спустя пять лет Тютчева перевели на другую окраину Российской империи, на турецкую границу.
Федор Тютчев служил исправно, получал очередные звания – в общем, ничего особенного о его военной карьере в те годы сказать нельзя. В 1905 году, отдав военной службе 16 лет, он дослужился до звания полковника. По законам Российской империи армейские полковники получали право вернуть себе личное и потомственное дворянство, если не было нареканий по службе. Так Федор Тютчев, всю жизнь страдавший от своего статуса незаконнорожденного, бастарда, обрел дворянское достоинство путем беспорочной многолетней службы.
Все это время Федор Тютчев продолжал писать, его новые произведения выходили регулярно в разных журналах. Критики сравнивали прозу Тютчева-младшего со стилем другого писателя с военным прошлым, Александра Куприна. Надо отметить, что Ф.Ф. Тютчев был не только писателем, но и талантливым публицистом, сотрудничал со многими русскими журналами и газетами («Новое время», «Русский вестник», «Военный сборник», «Исторический вестник», «Разведчик» и другие). Федора Тютчева еще нередко называют военным бытописателем, но это лишь одна из многих граней в его творчестве. В тютчевских произведениях, имеющих способность цеплять читателя, захватывать, завладевать вниманием, увлекать остротой сюжета, немало страниц философского плана, рассуждений, касающихся семейной жизни, любви, смысла жизни и смерти.
И отца, и сына Тютчевых объединяло одно общее качество — скромность. Скромность при даровитости, несомненном таланте и отсутствие какой-либо дополнительной саморекламы, превозношения и возвеличивания. Так долгие годы Федор Иванович стеснялся своей поэтической славы, а Федор Федорович, дабы не быть замеченным в качестве сына своего прославленного отца, в публицистике подписывался чаще анонимно. Хотя его повести «На призыв сердца» и «Сила любви» заметили многие – в них полковник Тютчев рассказал о своих впечатлениях о русско-японской войне, в которой он принимал участие.
И не просто принимал, а прославился! Во время боя с японским отрядом, который превосходил по численности в несколько раз подразделение, которым командовал Тютчев, он придумал военную хитрость. Солдаты плотно обвязали друг друга ветками деревьев, превратившись в этакие «самоходные» кусты. Японские наблюдатели не обратили внимания, что «кусты» постепенно приближаются к их окопам. Когда до вражеских окопов оставалось совсем немного, по команде Тютчева солдаты из его отряда открыли пальбу, отвлекая японцев. В это время закамуфлированные под кусты солдаты ворвались в окопы японцев и перебили их в стремительной штыковой атаке. За этот бой многие его участники были награждены, а самому полковнику Федору Тютчеву пожаловали Георгиевское оружие.
Удивительная скромность Ф.Ф. Тютчева бросается в глаза при чтении одного из писем своему другу некоему Сергею Яковлевичу. В том письме Тютчев в ответ на просьбы друга подробнее описать свои подвиги на фронте, за которые он получил Георгиевское оружие, пишет: «… но прошу тебя не думать, что я и в самом деле герой. Ничуть не бывало. Я не больше герой, как десятки тысяч наших офицеров, и только исполнил, как умел, свой долг».
После окончания русско-японской войны Федор Тютчев решил уйти в отставку и все свои силы отдать сочинению новых произведений. Однако спустя десять лет, когда началась Первая мировая война, полковник Тютчев, несмотря на преклонный для военной службы возраст (ему было 54 года), попросился на передовую. Он одним из первых ветеранов отправился в действующую армию и был назначен командиром батальона знаменитого Орловского полка, который в кампании 1915 года перенес, пожалуй, самые тяжелые бои. Во время одного из таких боев полковник Тютчев, как сообщалось в рапорте, «встав во главе своего батальона, бросился в штыки на австрийские окопы и, выбив противника, далеко преследовал его».
Федор Тютчев практически все время провел на передовой и даже, несмотря на ранения (он был дважды контужен), отказывался переводиться в тыл. 7 февраля 1916 года пришел приказ о его назначении командиром Дрисского пехотного полка. И в тот же день на русские окопы австрийцы совершили несколько атак. Во время их отражения полковник Федор Тютчев получил тяжелое ранение и скончался в тот же день. Неизвестно место его захоронения, но для тверской истории он остается одним из самых удивительных людей, кто когда-либо учился в стенах нашего кавалерийского юнкерского училища.
Владислав ТОЛСТОВ
Читайте также: