Это звучит странно и непривычно, но Николай Лаврентьевич Кладо был и остается первым и единственным за всю историю Российского флота офицером, получившим официальное звание «военно-морской стратег». А родился он и вырос в красивом селе Млево, которое в XIX веке относилось к Вышневолоцкому уезду, а ныне находится на территории Удомельского округа.
Кладо – выходцы из Греции, изначально их фамилия писалась как Кладос, но в процессе жизни последняя буква утратилась. Все мужчины из российского рода Кладо служили в военном флоте, первым стал прадед Николая Кладо, зачисленный в морскую службу еще при адмирале Ушакове! Его, кстати, приняли во флот по разряду «православных единоверцев». На флоте служили и дед, и отец Николая Кладо. Отец, Лаврентий Кладо, прославился в обороне Севастополя, а после создавал военно-морскую базу во Владивостоке. Там в 1862 году и родился его старший сын Николай.
Никаких вариантов, какое поприще выбрать в жизни молодому Николаю Кладо, не было. Он окончил морское училище, после – Николаевскую морскую академию. Еще в училище обратили внимание на то, что молодой Кладо проявлял интерес к наукам, готов был все свободное время просиживать в читальном зале Петербургской публичной библиотеки. Поэтому после окончания академии его откомандировали в распоряжение главного морского штаба с предписанием изучать военное дело и флотскую науку.
И вот тут мы подходим к очень интересному моменту в жизни нашего героя. Николай Кладо обнаружил, что у русского флота, который к тому моменту (конец XIX века) считался сильнейшим в мире, до сих пор нет полноценной истории! Были многочисленные воспоминания флотских офицеров, знаменитых флотоводцев и даже рядовых матросов. Были подробные описания отдельных сражений и боев. Наконец, существовали жизнеописания знаменитых адмиралов. Однако единой истории, которая объясняла бы, почему у России появился флот, и каким образом русский флот стал сильнейшим в мире – не было! И это поразило молодого Николая Кладо до глубины души.
Он собрал огромное количество документов по истории нашего флота. Он досконально изучил различные флотские дисциплины – навигацию, минное дело, организацию флотской службы и многое другое. Он даже на собственные средства выкупал у вдов знаменитых адмиралов их архивы, собирал «корабельные журналы» с кораблей, списанных со службы. В какой-то момент он стал самым главным экспертом по истории русского флота. Его статьи публиковались в «Морском вестнике», и всякий раз Кладо поражал читателей глубиной своей эрудиции и количеством сведений, которыми он располагал. Он писал в одной из статей: «Наш флот имеет особую судьбу, не похожую на судьбу других флотов. Он очень быстро создавался энергией тех повелителей страны, которые ясно понимали его значение. Но еще быстрее он приходил в упадок, когда эти лица сходили со сцены. И тогда на смену расцвету приходила рутина.
Тут надо сказать, что Кладо, несмотря на то, что был «чистым» ученым, всецело поглощенным предметом своих исследований, все же оставался служащим, то есть офицером военно-морского ведомства. А там далеко не все начальники благосклонно относились к его занятиям военно-морской историей – и прежде всего к тем мыслям, которые высказывал Николай Кладо в своих теоретических статьях. Флот нуждается в глубокой реформе, в научно-технической революции, писал Кладо. Флот не может оставаться рутинной службой, России нужна новая военно-морская стратегия, писал молодой ученый. Наши моряки и офицеры – безусловно, герои, но зачастую их героизм скрывает безынициативность и равнодушие военно-морских чиновников, не способных создавать такие условия службы на флоте, где героизма могло бы быть поменьше.
Эти мысли создали Кладо немало врагов среди военно-морской бюрократии. Хотя Николай Кладо был, безусловно, прав. Энциклопедические познания позволяли ему осмысливать военно-научные проблемы не только с узкопрофессиональной, но и с философской, исторической, общегуманитарной позиций. Несомненно, он являлся одним из создателей российского военного науковедения. При этом Николаю Лаврентьевичу приходилось быть публицистом, бескомпромиссно защищать свои теоретические взгляды, добиваться их внедрения в практику. Например, он добивался, чтобы в Морской академии были открыты курсы военно-морских наук, чтобы молодых офицеров учили истории русского флота! Казалось бы, разумные и прогрессивные инициативы, но идеи Кладо натыкались на мощное сопротивление со стороны адмиралов. Которые считали, что не надо никакой «морской истории», все необходимые знания офицеры смогут получить во время практической службы на кораблях. Тем не менее Кладо добился, чтобы морское министерство выделило средства на 15-томную «Историю русского флота», главным редактором которой стал сам Николай Лаврентьевич – то есть помимо врагов, были у него и сторонники. Кстати, средства на работу над энциклопедией отправляли и флотские офицеры, и адмиралы, и даже рядовые матросы! Всем им было важно, чтобы история русского флота была написана и издана.
Символично, что в первый год нового века, в 1901 году, вышла эпохальная книга Кладо «Современная морская война», в которой был дан анализ всех морских войн в мире той эпохи и сделана смелая и, по сути, пророческая попытка определить общую динамику и направление развития флота, его роль и возможности в будущих войнах. Автор был идеологом наступательных действий на море, ставил задачу развивать флот так, чтобы он мог переносить боевые действия в глубину территории противника, уводя войну от границ своей страны. Его стратегия «океанического флота» была вполне реализуемой, но не исполненной ни в имперский период, ни в советское время, поскольку она не нашла понимания в руководстве страны при всех режимах. Педагогические принципы, которые Кладо ставил во главу угла при воспитании личного состава, — инициативность и взаимное доверие, — оказались неприемлемыми для вождей.
Потом была Русско-японская война, во время которой русский флот потерпел сокрушительное поражение. Которого, к слову, можно было избежать, причем опять же благодаря Николаю Кладо. Он несколько раз предлагал повести военные игры, моделируя столкновение именно с японским флотом, но опять не нашел понимания. Более того: Кладо вообще отстранили от оперативной работы и запретили преподавать в Академии пять лет! За это время Кладо написал следующую книгу – «Введение в курс истории военно-морского искусства», которая для своего времени стала поистине революционной в сфере военно-морской теории. Николай Леонтьевич заявил, что следующие морские войны будут вестись с применением морской авиации, что наступает эпоха совершенно новых стратегий войны на море. Итог? Книгу перевели на все европейские языки, ее изучали в военно-морских академиях Англии, Германии, Франции, Америки. А в России ее автор встретил отчуждение, раздражение и зависть. Его отстранили от любой оперативной работы – навсегда! Но за успехи на ниве военной теории присвоили ему звание «военно-морского стратега», носителем которого Николай Лаврентьевич Кладо – единственным в истории нашего флота остается до сих пор.
Потом грянула Февральская революция. В мае 1917 года, когда должности стали выборными, Николай Лаврентьевич был единогласно избран офицерами на должность начальника Морской академии и оставался на ней до скоропостижной кончины в июле 1919 года он умер от сердечного приступа. Вся эта борьба с бюрократией, необходимость доказывать очевидные вещи повлияла на его здоровье. Он ушел из жизни в возрасте 57 лет – нестарый, в сущности, человек. Пройдет еще несколько лет, и окажется, что новые войны на море – которые будут вести уже советские флотоводцы – будут вестись именно по тем «стратегическим лекалам», которые предсказал и блестяще обосновал Николай Кладо, единственный в нашей истории официальный «военно-морской стратег».
Николая Кладо помнят до сих пор! Он – важная фигура для всех исследователей, которые занимаются историей русского флота. Сегодня в Санкт-Петербурге, где до сих пор живут потомки Николая Кладо, бережно сохраняют его память, документы и материалы, относящиеся к его жизни, а замечательный удомельский историк и писатель Дмитрий Подушков находит все новые сведения о его жизни на тверской земле. Талантливый очерк — первый за сто лет! — опубликовал о Кладо историк флота Андрей Можаев.
Владислав ТОЛСТОВ
Читайте также: