Через год после войны, в 1946 году, в Кимрском городском клубе состоялся необычный судебный процесс. Судили местного начальника, руководителя районного отделения облпотребсоюза Петровского. Он отвечал за работу всех продовольственных и промтоварных магазинов на территории района, но судили его, как можно было бы предположить, не за растрату и не за недостачи. Это редкий случай, когда руководителя отправили за решетку за плохое поведение. В старину такое поведение называлось самодурством, а в судебном приговоре говорилось, что Петровский осужден за злостное и многократное превышение служебных полномочий.
В судебном заседании огласили характеристику на Петровского и его послужной список. В годы войны он работал по снабженческой части где-то на Урале, потом было решено укреплять кадровый состав центральных областей России. Тогда много людей были командированы из восточных регионов, не пострадавших от войны, люди получали новые должности, приезжали, приступали к работе. Работали чаще всего добросовестно, прикладывали все усилия, чтобы как можно быстрее восстановить разрушенную четырехлетней войной экономику, народное хозяйство. Но попадались среди таких «командированных» необычные персонажи. Таким оказался и новый начальник Кимрского районного отделения облпотребсоюза Петровский.
Оказалось, что Петровский привык к роскошной жизни, и первым делом он распорядился отремонтировать себе кабинет. Тот кабинет, в котором работал его предшественник, Петровского не устроил. Он отдал распоряжение освободить для кабинета самое большое помещение в здании потребсоюза, и переехал туда. Подчиненные поворчали, но восприняли это как простительную странность нового руководителя. Хочется ему большой кабинет – пусть получит. Лишь бы работал хорошо.
Однако с работой с первых дней возникли проблемы. Петровский оказался человеком грубым, несдержанным, к подчиненным относился по-хамски, постоянно их оскорблял и ругал. Стоило какому-то сотруднику не вовремя подать нужную справку, как немедленно следовал приказ о наказании – и чаще всего это был строгий выговор или даже увольнение. За те полтора года, что Петровский руководил районной торговой сетью, он уволил 121 человека из 215, работавших по штату. Никто не был защищен от начальственного гнева: работы лишились продавцы и директора магазинов, бухгалтеры и водители, кладовщики и грузчики. Петровский буквально терроризировал подвластный ему коллектив: не проходило недели, чтобы кто-нибудь из сотрудников не получал приказа об увольнении.
Не все, конечно, мирились с таким стилем руководства. Счетовод Парфенова, проработавшая в учреждении более 20 лет и отмеченная грамотами и благодарностями за безупречную работу, не согласилась с приказом об увольнении, когда попала под горячую руку своего начальника. Женщина написала жалобу в прокуратуру, и суд восстановил ее в должности. Но после этого Петровский организовал против Парфеновой настоящую войну. Он распорядился составить несколько актов и недобросовестном исполнении счетоводом своих обязанностей, нашлись и «свидетели» из числа приближенных Петровского, которые подписали нужные заявления. По инициативе Петровского против Парфеновой возбудили уголовное дело. Эта история закончилась только после того, как сам Петровский слетел с должности. Но до этого каждый день он придумывал какие-нибудь новые придирки и замечания к работе счетовода. И настолько увлекся этим занятием, что практически не занимался непосредственно порученным ему делом – восстановлением нормальной работы сельских магазинов, лавок и других торговых точек на территории Кимрского района.
Если на женщину Парфенову начальник Петровский не решался поднимать руку, то со своими подчиненными-мужчинами обходился куда более бесцеремонно. Он завел себе специальную плеточку (!), сплетенную из резиновых жгутов. И мог замахнуться этой плеткой, а то и отхлестать работника, если ему показалось, что тот что-то не так сказал или не так сделал. Об этой плеточке в суде упоминалось неоднократно. Конюх Измайлов, выступавший на суде, рассказал, как Петровский мог прийти в комнату, где размещались конюхи, придраться к чему-то и плеточка тут как тут – в административном раже начальник мог огулять плеткой головы и плечи своих подчиненных! Конюх Измайлов, человек простой, сказал на суде, что он читал, как помещики пороли своих крепостных, но никогда ему в голову не могло прийти, что один советский человек может исхлестать плеткой другого советского человека.
Впоследствии суду пришлось несколько дней распутывать клубок нарушений и злоупотреблений, которые начальник районной торговли умудрился натворить за несколько месяцев своей бурной деятельности. Например, история с минеральной водой «Боржоми». В первый послевоенный год магазины и аптеки (они тогда тоже входили в сеть региональных облпотребсоюзов) снабжались скудно, буквально каждую штуку материи, каждый ящик масла расписывали по конкретным магазинам и даже конкретным потребителям – не будем забывать, что в стране существовала карточная система, которую отменили только в 1948 году. И вот в аптеку в Кимры доставили ящик минеральной воды «Боржоми», 20 бутылок. Все они были предназначены для выполнения предписаний и должны были продаваться людям с гастроэнтерологическими расстройствами.
И что же сделал Петровский? Узнав, что в аптеку привезли ящик «Боржоми», он пришел туда и лично… забрал себе весь ящик! Распорядился поставить его в своем кабинете и наслаждался в одиночку минеральной водой, предназначенной, вообще-то, для восстановления сил больных.
В другой раз Петровский, собравших на охоту, зашел в магазин №8, где продавались охотничьи ружья, выбрал себе самое лучшее ружье и уехал. Ружье потом вернулось в магазин с многочисленными царапинами, сколами и лишилось товарного вида. Разумеется, самому начальнику никто слова поперек не сказал, как будто так и надо! Петровский мог прийти на склад и набрать для себя сумку продуктов – в итоге «насобирал» на кругленькую сумму.
Все это до поры до времени сходило ему с рук, потому что никто не решался выступить против, а кто выступал – тот быстро получал приказ об увольнении. Но последней каплей стала история с автоматом для изготовления мороженого.
Этот автомат, американского производства, неведомо как оказался в Кимрах. Надо сказать, что мороженое для глубинки после войны оставалось недоступным лакомством. Даже в Москве и Ленинграде советское мороженое начали выпускать только в середине 1930-х годов, а уж до областных центров оно добралось еще позже, не говоря уже о небольших городках вроде Кимр. Скорее всего, чудо-новинка поступила еще в годы войны по ленд-лизу, и ее решили распределить в Кимры, чтобы местная детвора хотя бы изредка могла полакомиться мороженым.
Но не тут-то было! Как только автомат по производству мороженого привезли в Кимры, Петровский распорядился никому о нем не говорить. Сам автомат он приказал поставить на складе, никого к нему не подпускать. А ему каждый день поставлять в кабинет порцию свежего мороженого. Кимры – город маленький, о барских замашках начальника районного потребсоюза здесь уже давно ходили слухи. Но когда выяснилось, что он заграбастал себе аппарат, который, по идее, должен делать мороженое для кимрских ребятишек, терпение у людей лопнуло. В областной комитет партии отправилась обстоятельная бумага о «художествах» Петровского, которую подписали несколько десятков человек. Уже через несколько дней дело Петровского обсуждали на заседании обкома партии. Было принято решение с должности его снять и передать дело в следственные органы. Еще через несколько дней Петровского арестовали.
А потом состоялся суд. Он прошел в открытом формате, чтобы вместить всех желающих, суд провели в городском клубе. Петровский, надо полагать, на скамье подсудимых утратил всю свою самоуверенность и барственное поведение. Судя по протоколу судебного совещания, он отрицал все обвинения в, хотя многочисленные свидетельские показания убедили суд в том, что бывший начальник райпотребсоюза вел себя с подчиненными как помещик-самодур в худших традициях крепостного права. Суд назначил Петровскому пять лет лишения свободы с запретом пожизненно занимать руководящие должности. А американский аппарат по производству мороженого было решено передать в трест школьных столовых.
Владислав ТОЛСТОВ.
Автор благодарит сотрудниц Тверского областного суда Нину Туманову, Татьяну Степанову и Киру Белкину за помощь с поиске информации.