Сегодня, когда весь мир столкнулся со страшной коронавирусной инфекцией, самое время вспомнить, как в былые времена противостояли эпидемиям. У тверских в этом смысле собственная гордость: в 1831 году в Тверской губернии был создан Холерный комитет для борьбы с ужасной эпидемией, и его работа была впоследствии названа образцовой. Даже император Николай I высказал свое высочайшее одобрение тому, как энергично и эффективно тверитяне одолевали холеру. К сожалению, имен этих людей в архивных документах по большей части не сохранилось…
В XIX веке холера приходила в Россию девять (!) раз. Но самой масштабной эпидемией «индейской заразы» (так в документах того времени называли холеру, полагая, что распространяется она из Индии) стало нашествие холеры в 1831 году, когда практически все губернии Центральной России были охвачены «моровым поветрием». Эпидемия парализовала экономическую жизнь: купцы боялись отправляться с товаром в охваченные эпидемией районы, повсюду стояли кордоны, в местностях, где обнаруживали случаи заболевания холеры, устанавливали жесткий карантин. Даже император Николай Первый, отправившись в Москву, где начались холерные бунты, на обратном пути был вынужден несколько недель прожить в Твери, в путевом дворце, который определили самодержцу и его свите под карантин.
Все происходило примерно так же, как сейчас: отменялись ярмарки и любые массовые увеселения, проехать по дорогам было невозможно, поскольку через каждые несколько километров повозки останавливали солдаты особых санитарных команд – в документах их называют «мортусами». Каждому путнику встречные мужики кричали «мор!».
В России первая крупная вспышка этой болезни была зарегистрирована в 1817 году на Нижней Волге, куда ее завезли торговые суда из Персии через Каспийское море. В 1830 году холера охватила западные губернии Российской империи, бушевала в Польше (именно от холеры скончались великий князь Константин Павлович и главнокомандующий русскими войсками фельдмаршал Паскевич). Считалось, что теперь холера остановлена и больше не придет. Но в следующем, 1831 году холерная эпидемия обрушилась на Центральную Россию, проникнув сюда уже по другим путям – через Персию, Астрахань и вверх по Волге. Исследователи предполагают, что могли быть и другие пути проникновения заразы: не только с кораблями, курсировавшими по Волге, возбудителей болезни могли принести тверские крестьяне, которые возвращались с заработков из Москвы и Петербурга.
Как бы там ни было, но существовала еще одна серьезная проблема: холеру не умели лечить, не представляли природы этого заболевания и даже, в общем, ошибочно предполагали, что распространяется она по воздуху, через жуткие «миазмы», гнилостные испарения земли и человеческого тела. Возбудитель холеры, холерный вибрион, будет открыт немецким врачом Робертом Кохом только через полвека, в 1884 году. И тогда станет понятно, что холера передается через воду, загрязненную вибрионами. А в 1831 году медики были уверены, что болезнь передается через отравленное дыхание больного. И что достаточно проветривать комнаты, окуривать их дымом, чтобы болезнь ушла. Современники описывали, что больных врачи распоряжались погружать в горячие ванны, регулярно сменять им постель, но это приводило только к дальнейшему распространению эпидемии. Впрочем, некоторые карантинные меры, предпринятые губернской администрацией, оказались вполне эффективными. Но по порядку.
Начнем с того, что как раз летом 1831 года, когда в пределах Тверской губернии были отмечены первые случаи заболевания холерой, происходили постоянные смены губернаторов в Твери. В феврале в Тверь был назначен губенатором Горн, который правил губернией всего два с половиной месяца. Уже в апреле он уступил Петру Апраксину – статскому советнику, происходившему из рода знаменитого генерала петровской эпохи Федора Апраксина. Впрочем, Апраксин правил Тверью и вовсе 11 (!) дней, после чего также был заменен на следующего администратора. К личности следующего губернатора, который, собственно, и снискал звание одного из лучших в России борцов с холерой, присмотримся внимательнее.
Звали его Кирилл Тюфяев, и он тоже оставил по себе не лучшие воспоминания. Тюфяев происходил из простых мещан, до того как поступить на государственную службу зарабатывал на жизнь в балагане, в цирке! Вдобавок он был человеком грубым, лишенным светского лоска, и это тоже не вызывало к нему симпатий среди тверского «высшего общества».
Ходили даже слухи, что именно с Тюфяева Гоголь написал одного из самых отталкивающих персонажей своей поэмы «Мертвые души» — помещика Собакевича. Якобы (это легенда, документального подтверждения ей найти не удалось) во время проезда через Тверь Гоголь был задержан за буйное поведение, помещен на сутки в «холодную», а когда ему разрешили продолжить путь, поклялся, что увековечит тверского губернатора в образе одного из самых отрицательных и несимпатичных героев своих книг. При том что в годы правления Тюфяева в Твери была перестроена Миллионная улица по проекту архитектора Львова, построена первая больница, возведен Вознесенский собор, а в уездных городах открылись публичные библиотеки, — даже после этого репутация у Тюфяева осталась как у человека грубого, некультурного, почти дикого. Но тем не менее холеру в губернии одолели именно благодаря этому «дикарю».
Кирилл Тюфяев был человеком очень энергичным, и когда Твери достигли сведения о первых случаях холеры, немедленно взялся за дело. В Твери был создан губернский холерный комитет при гражданском губернаторе, наделенный самыми широкими полномочиями. Тюфяев лично возглавил этот комитет и распорядился, чтобы во всех 12 уездах Тверской губернии были созданы, как сейчас сказали бы, оперативные штабы (в те времена эти органы называли «присутствиями») по борьбе с холерой. Прежде всего, такие комитеты создавались на пути распространения заразы – на дороге от Москвы. В зависимости от числа населения уезды, оказавшиеся на пути движения холеры, делились на отделения, которые, в свою очередь, подразделялись на участки. В каждое отделение назначался губернатором специальный уполномоченный чиновник. Предпочтение отдавали отставным военным – людям дисциплинированным и способным выполнять приказы. Поэтому мы знаем из архивных документов, что в Вышнем Волочке за борьбу с холерой отвечал отставной поручик Козлов, в Корчеве «холерным наместником» назначили отставного штабс-капитана Ивана Евмонтовича Хлебникова, в Торжке – поручика кавалерии Ушакова.
Но куда важнее, что каждому уполномоченному назначался ближайший помощник (в документах эта должность так и называется – «ближайший помощник») из числа местных дворян. И в этом были свои резоны. Во-первых, на борьбу с заразой привлекали людей, хорошо знавших местные условия. Во-вторых, помимо помощи в борьбе с холерой местные помещики несли также обязанность по размещению войск, отправленных на борьбу с заразой, организации карантинов, застав и блокпостов. Например, участок «царева тракта» из Москвы в Санкт-Петербург прикрывали аж 1000 пехотинцев и 250 всадников, которые разместились на постой, разумеется, в имениях местных помещиков (все расходы по постою им потом возместили из казны, на то был особый императорский указ).
Был и еще один важный момент. Все знали, что в Самаре, куда холера пришла внезапно, местные помещики попросту разбежались, и именно в Самарской губернии были самые большие потери от холеры. Поэтому «тверской Собакевич» губернатор Тюфяев распорядился принять решительные меры по предотвращению позорного бегства помещиков. Крестьяне должны были видеть, что их «барин» никуда не уехал, а вместе с ними переносит тяготы холерного карантина.
В обязанности «ближайших помощников», то есть местных дворян, входило каждый день объезжать ВСЕ деревни на вверенной им территории, обходить ВСЕ крестьянские дома и лично удостоверяться в отсутствии заболевших. После этого «ближайший помощник» в ближайший «оперативный штаб» и докладывал об итогах инспекционной поездки. Были чрезвычайно жесткие инструкции на случай обнаружения заболевшего холерой. Деревню, где находили больного, немедленно оцепляли войска, все дороги, ведущие к ней, перекрывались заставами, никто не мог ни въехать, ни выехать, кроме врачей и специальных «курильных команд», которые окуривали зараженные дома можжевеловым дымом.
Конечно, это не спасло полностью Тверскую губернию от нашествия холеры, и среди ее жителей было немало и заболевших, и умерших. Но в целом губерния пострадала от эпидемии куда меньше, чем другие волжские города. И не в последнюю очередь – благодаря самоотверженной работе губернского холерного комитета и его «ближайших помощников» на местах.
Владислав ТОЛСТОВ