С авиацией Тверь дружит давно, это известно. А вот когда в Твери появился первый летчик, первый, как их романтично называли в дореволюционные годы, воздухоплаватель? Мы нашли этого человека. Звали его Сергей Бойно-Родзевич, и в Твери он командовал седьмым авиапарком русской армии в годы Первой мировой войны.
Совершенно забытый эпизод военной истории – и тверской истории тоже. В годы Первой мировой войны, когда воюющие стороны стали массово применять авиацию, было принято решение о создании первых «авиабаз» — тогда их еще называли авиапарками. Всего создали семь авиапарков, каждый из которых обслуживал конкретный участок фронта. Первый авиапарк базировался в Петрограде и прикрывал северный участок фронта, а также Балтийский флот, второй дислоцировался в Варшаве и обеспечивал Западный фронт. Седьмой авиапарк, обслуживающий Северо-Западный фронт, первоначально размещался в Пскове, но в 1916 году, в связи со стремительным приближением к городу театра военных действий, его перебазировали в Тверь. В апреле 1916 года состоялось представление тверскому губернатору фон Бюнтингу командира первой в истории Твери авиационной военной части седьмого авиапарка. Звали командира Сергей Бойно-Родзевич.
Сергей Бойно-Родзевич, выходец из обедневшего рода польских аристократов, родился в 1883 году в Могилеве, в семье ротного командира Гурийского пехотного полка. Естественно, что жизненный путь наследника дворянского рода, ведущего свою родословную от Великого княжества Литовского, оказался предопределен. Молодого Бойно-Родзевича отправили учиться в Нижегородский кадетский корпус, а после окончания он поступил в Павловское военное училище. Боевое крещение молодой поручик Бойно-Родзевич принял в Русско-японской войне командиром саперного взвода.
Считается, что именно там молодой офицер впервые столкнулся с военной авиацией. На заре своей истории военно-воздушные силы еще не были выделены в отдельный род войск, они входили в состав вспомогательных частей, в том числе саперных батальонов. Бойно-Родзевич отвечал за состояние воздушных шаров и аэростатов, с которых проводили разведку. Но когда в войска стали поступать первые боевые планеры и самолеты, он написал рапорт, в котором просил перевести его в состав боевых авиаторов. В 1908 году Бойно-Родзевич окончил курсы офицерского класса Учебного воздухоплавательного парка и в числе лучших выпускников отправился во Францию, где тогда был единственный в Европе учебный центр, в котором готовили летчиков. Примечательно, что боевые аэропланы и летчики уже существовали, а вот как их учить, какие звания присваивать, какие документы выдавать, еще не придумали. Всем выпускникам первой летной школы выдавали так называемые брегеты – дипломы, которыми награждали (и это забавная историческая деталь) победителей в скачках, жокеев. Так или иначе, но Сергей Бойно-Родзевич стал первым из русских офицеров обладателем летного «брегета», первым дипломированным русским военным воздухоплавателем.
А потом грянула Первая мировая война. Летчика Бойно-Родзевича она застала на Юго-Западном фронте. В первые месяцы войны, которые для русской армии оказались, мягко говоря, чередой сплошных поражений, боевые награды вручали за какие-то исключительные подвиги или достижения. Поэтому два боевых ордена, которые были вручены Бойно-Родзевичу за первые четыре месяца боев, говорят о многом, хотя документальных свидетельств его воздушных подвигов не сохранилось. Известно, что авиационный отряд, которым он командовал, проводил разведку с воздуха, совершал атаки на немецкие позиции и прикрывал с воздуха передвижение наших войск. В служебном формуляре Бойно-Родзевича есть только одна фраза, описывающая первые месяцы войны: «Под огнем противника ежедневно совершал воздушные разведки в районе Ополе-Гурна-Юзефов, доставил в штаб армии важные сведения, повлиявшие на успешный ход дальнейших операций».
В сентябре 1915 года штабс-капитан Бойно-Родзевич, командир 7-й авиационной роты, награждается орденом Святого Георгия 4-й степени «за то, что в бою 26.05.1915 года совершил воздушную разведку при крайне неблагоприятных атмосферных условиях, подвергшись обстрелу немецкой артиллерии, причем аппарат его получил много пробоин. Подвергая свою жизнь явной опасности, добыл самые точные сведения о противнике, чем дал возможность своевременно принять соответствующие меры для нанесения удара и отброса противника за реку Днестр».
Тогда же его перевели в Псков, где решено было дислоцировать один из авиапарков русской армии. Если и до начала Первой мировой войны в городе постоянно располагались три пехотных полка, личный состав которых накладывал значительный отпечаток на повседневную жизнь горожан со своими парадами, смотрами и духовыми оркестрами, то с началом войны Псков превратился в один сплошной военный лагерь. В самом городе располагались различные военные и интендантские ведомства, призывные пункты, проводящие мобилизационные работы, запасные военные команды и отряды ратников. Уже ко второму году войны в городе можно было встретить представителей практически всех родов войск. Однако для самих горожан наибольший интерес представляли расквартированные в городе авиационные части.
14 августа 1915 года шесть самолетов «Илья Муромец» прибыли своим ходом в Псков, затем прилетели и остальные самолеты. Местом размещения были избраны Кресты, территория, принадлежавшая Псковскому сельскохозяйственному училищу. Базируясь в Пскове, самолеты этой эскадры выполняли боевые вылеты, бомбили вражеские позиции и тылы противника. Появление самолетов и летчиков вызвало в городе небывалый ажиотаж, многие горожане хотели посмотреть на диковинное чудо техники. Для всех желающих, а особенно для учащейся молодежи, военное командование разрешало проводить экскурсии в расположение авиационных частей. Сами летчики пользовались особым почетом и вниманием жителей города.
Однако спустя четыре месяца, учитывая неблагоприятную обстановку на Северо-Западном фронте, командование решило передислоцировать седьмой авиапарк в Тверь.
Следует заметить, что к тому времени в тыловую Тверь из Риги был эвакуирован Русско-Балтийский вагоностроительный завод, а в самом городе вошла в строй Тверская снаряжательная мастерская, выпускавшая военную продукцию. Местом дислокации седьмого авиапарка в Твери стал аэродром Бурминовка близ Восточного моста через Волгу. Неподалеку находился завод общества «Леп и Вальман», по заказу военного ведомства изготавливавший гранаты французского образца для использования их во время воздушных налетов, то есть летчики седьмого авиапарка упражнялись и в бомбометании. В книге «Российский императорский военно-воздушный флот» сообщается, что во время испытаний на полигонах в Тверской области авиаторы из седьмого авиапарка использовали специальные кассеты, позволявшие сбрасывать гранаты не по одной, а целыми сериями.
И уж, конечно, прибытие доблестных авиаторов в тыловой губернский город вызвало, как и в Пскове, массовый энтузиазм. В честь авиаторов, «настоящих русских героев», как умилительно писали тверские газеты, устраивались бесконечные шествия, митинги, приветственные речи, званые обеды. Тверские почетные граждане отправляли летчикам благодарственные адреса, а в военном госпитале буквально сражались за право присутствовать при лечении раненых и больных авиаторов. И тверских жителей можно понять, ведь экипажи седьмого авиапарка были первыми летчиками, которых увидели на тверской земле. Однако вся эта шумиха сильно мешала боевой учебе, и, в конце концов, Сергей Бойно-Родзевич поблагодарил общественность за выражение патриотических и верноподданических чувств, но при этом напомнил, что идет война, авиапарк выполняет боевые задачи, и излишнее внимание летчикам только мешает.
Сергей Бойно-Родзевич командовал седьмым авиапарком всего несколько месяцев. Весной 1916 года командование принял Митрофан Жовнер, тоже по-своему примечательная личность. Жовнер окончил Тверское кавалерийское училище, после – Севастопольскую военную летную школу. Был одним из самых результативных военных летчиков. После революции перешел на сторону Добровольческой армии, погиб в боях за Крым в 1920 году.
А что же Сергей Бойно-Родзевич? Летом 1917 года он получил звание полковника и инспектора авиации Юго-Западного фронта – иными словами, дорос до поста командующего фронтовой авиацией. Бойно-Роздевич не принял революцию, оказался на стороне белого движения и воевал в авиачастях, входящих в состав белогвардейских формирований. Он командовал авиацией в армии Колчака, и известен эпизод, когда самолет, за штурвалом которого сидел Бойно-Родзевич, атаковал с воздуха штаб красных войск. В результате налета едва не погибли известные советские военачальники Михаил Фрунзе и Василий Чапаев, им чудом удалось убежать из избы, которую буквально в клочья разметали бомбы с белогвардейского аэроплана. Это говорит об эффективной боевой деятельности белой авиации. Справедливости ради надо добавить, что летали они на латаных-перелатаных самолетах, ничуть не лучших, чем у красных, чаще – хуже.
После поражения Колчака полковник Бойно-Родзевич был пленен частями Красной Армии в Новониколаевске (Новосибирске). Некоторое время после этого работал в Москве на Центральном авиаскладе. Затем его след теряется. Несомненно, одному из руководителей белого движения, сподвижнику адмирала Колчака, оставалось немного шансов, чтобы выжить в последующие годы. А седьмой авиапарк, первым командиром которого он был, располагался в Твери до середины 1920-х годов.
Владислав ТОЛСТОВ