Местные власти в Лихославльском районе славятся своей способностью превращать некогда цветущие территории в зоны самого настоящего бедствия.
Мы уже писали об огромной свалке в Вёскинском сельском поселении, когда в результате целенаправленных действий районной администрации некогда живописный уголок превратился в выжженную землю, а жизнь местных жителей – в самый настоящий ад.
Теперь пришла очередь рассказать о другом знаковом поселении Лихославльского района, где многолетние усилия районных властей привели к не менее катастрофическим последствиям. Речь пойдёт о Толмачевском сельском поселении.
В отличие от ситуации в Вёсках, катастрофа в поселении приняла затяжную, но от этого не менее действенную форму: массовое закрытие сельских школ и фельдшерских пунктов, фактическое уничтожение местных дорог, коммунального хозяйства, изгнание языка большинства местных жителей – тверских карел – из школьного образования и жизни муниципалитета, всё это, в конечном итоге, стало фирменным стилем всех без исключения лихославльских районных администраций последнего времени.
Но обо всём по порядку.
От истории к современности
Современная история Толмачей ведёт свой отсчёт с начала XVII века, когда на пустынные и необжитые земли Бежецкого Верха стали селиться карельские переселенцы из Карельского перешейка и Ингерманландии. Округа села и сами Толмачи стали местом поселения карел, преимущественно с территории нынешних Финляндии и Карелии.
За счёт удачного географического расположения в междуречье Медведицы и Тихвинки, Толмачи довольно быстро превратились в центр карельского расселения в долине Медведицы и Верхней Мологи, именно отсюда исходил основной импульс карельского натиска на северо-восток нынешней Тверской области. Как память о былой выдающейся роли Толмачей в освоении Лихославльского, Спировского, Рамешковского и Максатихинского районов, село до сих пор носит неофициальное название «столицы Тверской Карелии», а толмачевский говор положил начало тверскому карельскому языку. Мы вряд ли ошибёмся, если скажем, что Толмачи уже давно являются сердцем всего Тверского карельского региона, его символом и сакральным центром.
«Золотыми веками» в истории Толмачей стали первые три столетия с момента основания села, вплоть до трагических событий 1917 года. В это время Толмачи становятся центром Толмачевской волости Бежецкого уезда, за небольшим исключением примерно соответствующей границам современного сельского поселения. Бежецкий уезд, в состав которого до революции входила Толмачевская волость, и вместе с Весьегонским уездом составлявший ядро Тверской Карелии в то время, по праву считался самым развитым в Тверской губернии. Это легко продемонстрировать данными о мельницах.
Наличие ветряных и водяных мельниц служит важнейшим индикатором экономического развития той или иной территории вплоть до начала XX века. В этой связи интересно посмотреть на распространение ветряных и водяных мельниц на территории карельских уездов Тверской губернии в XIX веке, тем более что в нашем распоряжении имеется уникальный документ: ведомость количества мельниц по уездам за 1847 год.
Наибольшее распространение ветряные мельницы получили именно на территории Тверской Карелии – в Бежецком и Весьегонском уездах, а также в восточных волостях Вышневолоцкого и Новоторжского уездов с преимущественно карельским населением. На 1847 год, согласно ведомости количества мельниц по уездам Тверской губернии, в Бежецком уезде насчитывалось 400 ветряных мельниц, а в Весьегонском уезде – 126. Для сравнения, во всей Тверской губернии имелось 1294 ветряные мельницы. Мы видим, что около половины всех губернских ветряных мельниц было сосредоточено в Тверской Карелии. Схожая ситуация и с водяными мельницами. По состоянию на тот же 1847 год, в Бежецком уезде имелось 33 водяных мельницы, а в Весьегонском уезде – 181. Всего же в Тверской губернии насчитывалось 625 водяных мельниц. И здесь на Тверскую Карелию, с учётом карельских волостей Вышневолоцкого и Новоторжского уездов, приходилось от трети до половины всех водяных мельниц Тверской губернии.
Непосредственно в Толмачевской волости имелось больше десятка ветряных мельниц, наиболее большие ветряные мельницы размещались в селе Толмачи и деревне Прудово. И в Толмачах, и в Прудово работало по две таких мельницы. На хуторе Белая Горка, расположенном рядом с деревней Зáболотье Толмачевской волости, вплоть до трагических событий коллективизации раскулачивания 30-х годов прошлого столетия на берегу реки Белая находилась большая водяная мельница. Очевидцы вспоминают, что ещё в 70-80-е годы можно было увидеть руины её хозяйственных построек и остатки платины. Ныне же от былого сооружения не осталось и следа, как и от самого хутора Белая Горка, в своё время одного из самых зажиточных и преуспевающих хуторов в волости. Перенесись на машине времени в Тверскую Карелию всего на одно столетие назад, в годы, предшествовавшие Первой мировой войне и революции, мы бы не узнали свой родной край. По обилию ветряных и водяных мельниц он нисколько не уступал многим государствам Европы той эпохи.
Но основной доход крестьянам Толмачевской волости приносило всё-таки выращивание льна и торговля продуктами из него. Сейчас мало кто знает, что лён в XVIII – начале XX века представлял собой, грубо говоря, современный аналог нефти. Изо льна получали ткани, лакокрасочные изделия и растительное масло. Замены льну при производстве всех этих товаров в то время не было.
До революции в Толмачах к первой гильдии принадлежало двое купцов – Буткарев и Доброхвалов, оба купца являлись местными уроженцами и тверскими карелами, свои капиталы они заработали на торговле льном. Расчёты Счётной палаты РФ, произведённые в 2016 году, показали, что покупательная способность одного царского рубля начала XX века соответствует примерно одной тысячи современных российских рублей. Мы наблюдаем появление в карельских уездах губернии целого слоя местных промышленников и предпринимателей, обладавших по современным меркам многомиллионными и даже миллиардными состояниями, но при этом связывавших свою судьбу с Тверской Карелией и нацеленных, в первую очередь, на развитие своего края.
После революции, коллективизации и раскулачивания, огненным вихрем пронёсшихся по некогда богатой волости, благосостояние местных жителей и развитие территории уже никогда не достигали прежнего уровня, но даже в советское время Толмачи представляли собой крепкое в хозяйственном отношении поселение.
В Толмачах имелись полная средняя школа, молокозавод, межколхозный лесхоз, лесничество, больница в составе нескольких корпусов, включая стационар и родильное отделение, аптека, гидрометеостанция, библиотека, гостиница, детский сад, детские ясли, дом культуры, ветеринарная лечебница, баня, пункт бытового обслуживания, пожарная часть, хлебокомбинат, почта, сберкасса, 5 магазинов, школьный интернат. До начала 1990-х годов в селе функционировал даже аэропорт, принимавший регулярные авиарейсы из Твери – тогдашнего Калинина. В самих Толмачах вплоть до конца 50-х годов успешно функционировала собственная автономная мини-ГЭС, питавшая электроэнергией жилые дома, школу, почту, больницу, магазины и даже местную пекарню. Развалины здания гидроэлектростанции до сих пор стоят в центре села на берегу толмачевского пруда.
Подлинная катастрофа случилась уже в 1990-2000-е годы и, оглядываясь назад, нельзя не признать, что она во многом носила рукотворный характер. На сегодняшний день от большинства этих объектов социальной инфраструктуры не осталось и следа, как и от многих других подобных объектов на территории остальных населённых пунктов Толмачевского сельского поселения. Складывается даже впечатление, что лихославльские власти намеренно создавали невозможные условия для проживания людей на этой земле, стремясь любыми способами выдавить коренное карельское население со своей малой родины.
Так, из четырёх школ, существовавших в сельском поселении, осталась только одна – Толмачевская средняя школа. Закрыты школы в Прудове, Назарове и Берёзовке; крупные деревни, насчитывающие не одну сотню лет, остались без собственных образовательных учреждений. Районные власти обосновывали свои решения о закрытии школ мерами бюджетной экономии, но уже сейчас очевидно, что никакой экономии не получилось. Даже наоборот, реформа, затеянная ради экономии, привела к обратному результату. По свежим данным Счётной палаты, расходы на сельские школы в стране увеличились. Муниципалитетам приходится покупать новые автобусы, обслуживать их, тратиться на бензин, зарплату и ежедневные медосмотры для водителей. Если же учесть, что после закрытия школ из сёл уезжают семьи с детьми, ущерб получается гораздо выше: такая «оптимизация» приводит только к дальнейшему обезлюдиванию сельских территорий, их запустению и деградации.
Похожая ситуация произошла и с медицинским обслуживанием. В 2000-е годы полноценное медицинское обслуживание жителей сельского поселения оказалось фактически свёрнуто. Последовательно, год за годом, районные власти ликвидировали значительную часть фельдшерских пунктов на территории поселения, а апофеозом «оптимизации» стало уничтожение больницы в Толмачах. Одним росчерком пера полноценную больницу превратили в «амбулаторию», и вслед за этим были закрыты хирургическое, родительное и инфекционное отделение, стационар. Теперь в сельском поселении нет даже аптеки.
Сложно назвать все эти действия районных властей по ликвидации образования и здравоохранения в Толмачевском сельском поселении иным словом, чем геноцид. И это не пустое сравнение, ведь геноцид – это не только прямые убийства. Лишение детей доступа к образованию по месту жительства, прекращение медицинского обслуживания и многолетний отказ от преподавания родного – карельского – языка, есть ни что иное как «предумышленное создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение» тверских карел.
Тем более что у районных властей были все возможности не допустить «оптимизации» тех же сельских школ в 1990-2000-е годы, и таким образом сохранить учебные заведения в сельской местности. Как, например, это сделали в Оленинском районе, где за все годы реформ не закрылась ни одна малокомплектная сельская школа, все школы с начала 90-х годов успешно существуют до сих пор.
Глава Оленинского района Олег Дубов прямым текстом говорит, что сельское образование можно было при желании сохранить в полном объёме: «В Оленинском районе за все годы реформ не закрылась ни одна малокомплектная сельская школа. У нас 19 общеобразовательных учреждений, из них 16 – малокомплектные. Федеральный закон № 83 от 2010 года на самом деле давал варианты действий для местной власти. Мы, например, все учреждения сделали казёнными и финансируем их по смете реальных расходов, что и помогло сохранить школы. У нас нет большой разницы между доходами учителей и директоров. По сравнению с соседними районами, учителя получают на уровне своих коллег, директор и завуч – примерно в полтора-два раза меньше. Сохраняя школы, мы дифференцировали уровень зарплат между селом и посёлком: в селе она ниже, потому что наполняемость классов меньше. Но зато сохранены рабочие места и территории. И самое главное, что дети остаются у себя в деревне. Им не надо вставать в шесть утра и ехать на учёбу за тридевять земель».
И стоит уже честно признаться самим себе, что сохранение рабочих мест, образования и здравоохранения, развитие территорий никогда не являлось приоритетом для властей Лихославльского района.
«Мяммино» или как не надо делать
Администрация Лихославльского района любит в качестве примера поддержки карельской культуры приводить «этно-центр» «Мяммино», расположенный в посёлке Мирный Толмачевского сельского поселения. Других примеров хоть какого-то интереса к карельскому народу в активе местной власти нет, поэтому приглядимся пристальнее к «Мяммино».
И первое, что бросается в глаза: в этом «этно-центре» неудачно всё, начиная с самого названия. Непонятно, почему именно «Мяммино», ведь сама деревня Мяммино расположена дальше, а «этно-центр» находится в поселке Мирный – совершенно другом населённом пункте. Видимо, авторы проекта взяли название, что называется, с потолка, руководствуясь принципом: лишь бы звучало оригинальнее. И даже при таком подходе умудрились наделать ляпов.
Так, на заборе при входе в «этно-центр», по задумке авторов проекта, слово «Мяммино» написано на русском и карельском языках. Но если с русским написанием у них проблем не возникло, то карельское название написано с ошибкой. На тверском карельском языке слово Мяммино имеет написание Mämminä, а не Mämmino, как на заборе этого «центра», это как если бы вместо Москвы написать «Москвё». И в этом весь новодельный «этно-центр». Здесь всё сделано спустя рукава, и складывается впечатление, что он создавался исключительно для отчётности или банального «освоения» денег.
Казалось бы, неплохая задумка построить нечто похожее на этнографический музей под открытым небом, но для «Мяммино» даже слово «нечто похожее» будет являться незаслуженным комплиментом. Вся мировая практика свидетельствует об одном: размещать такие объекты нужно в крупных населённых пунктах, где они могут оживить местную экономическую жизнь, стать новыми точками роста.
В «этно-гетто» «Мяммино» всё сделали с точностью наоборот. Под «нечто похожее» выделили территорию в малонаселённом посёлке Мирный, причём какую территорию – бывшую промзону. И теперь за забором с надписью «Мяммино» стоят полуразвалившиеся здания и сооружения бывшего завода, где на фоне индустриального упадка и декораций к компьютерной игре «Сталкер» одиноко возвышается деревянная изба, призванная, видимо, символизировать Тверскую Карелию.
Здесь любопытно сравнить «этно-центр Мяммино» с настоящим этно-центром – Шелтозерским вепсским этнографическим музеем, единственным в России музеем, рассказывающим о материальной и духовной культуре вепсов. Музей расположен в традиционном вепсском доме, построенном ещё в середине XIX века. Это один из самых красивейших и больших домов вепсской волости, который является памятником деревянного зодчества Карелии. Помимо самого дома, на территории музея расположены и многочисленные хозяйственные постройки, также выполненные в традиционном стиле. Сегодня фонды музея насчитывают более 6000 единиц хранения, их основу составляют предметы, собранные в вепсских деревнях Карелии, небольшая часть из них получена в Ленинградской и Вологодской областях. Наиболее интересные этнографические материалы размещаются в интерьерах вепсской избы и хозяйственного двора. Сам музей расположен в бывшем центре Вепсской национальной волости – крупном селе Шёлтозеро, неофициальной столицы вепсов Карелии.
Тверским карелам, без всяких сомнений, нужен свой этнографический музей, который мог бы стать важной составляющей карельской культуры и точкой притяжения для этно-туризма в регионе. Но такой проект необходимо реализовывать в Толмачах, где он будет на своём месте, и поможет оживить местную экономическую жизнь, а не в малолюдном Мирном. Тем более что заброшенных домов и построек в районе, к сожалению, хватает, наиболее интересные из них вполне могут быть перевезены в такой этнографический музей и стать частью его экспозиции, как в музее деревянного зодчества усадьбы Василёво Торжокского района.
Пример с «этно-центром Мяммино» со всей наглядностью продемонстрировал, что даже хорошие задумки нынешняя районная администрация не в состоянии реализовать и довести до ума. А всё потому, что они не знают ни традиций карельского народа, ни его культуры, и действуют по принципу «и так сойдёт».
Новокарельский район
Такой разгром социальной инфраструктуры, в первую очередь образования и здравоохранения, в Толмачевском сельском поселении стал возможен во многом потому, что центр принятия решений находился не в Толмачах, а в Лихославле. Лихославльские районные власти просто не учитывали мнение и интересы жителей Толмачей и округи. Но всего несколько десятилетий назад ситуация была иная, Толмачи являлись центром Толмачевского, а позднее – Новокарельского района, и по статусу были равны тому же Лихославлю.
В ходе административной реформы в СССР 1929 года вместо уездов и волостей, существовавших в Российской империи, было принято новое территориальное деление, где основной низовой единицей стал район, а губернии заменялись областями и краями. При реализации данной реформы Тверская губерния, просуществовавшая более 130 лет, была упразднена, а её территория включена в новообразованные Западную и Московскую области, где в составе Московской области из частей бывших Бежецкого, Вышневолоцкого и Тверского уездов 12 июля 1929 года был образован Толмачевский район.
По данным статистического сборника Мособлисполкома, в 1930 году население района составляло 25 757 человек, из которых 95% – карелы. В ходе очередных административно-территориальных преобразований, 29 января 1935 года была создана Калининская (ныне – Тверская) область, в состав которой вошёл и Толмачевский район, но уже 5 марта 1935 года Толмачевский район был переименован в Новокарельский.
К 1937 году, после коллективизации, раскулачивания, репрессий и оттока части крестьян на «стройки социализма», население Новокарельского района составляло 18 тысяч человек, из них 98% – карелы. Районным центром по-прежнему оставались Толмачи с населением 1 230 человек, 76% жителей села были карелы.
Толмачевский, а позднее – Новокарельский район, стал одним из первых районов области, в школах которого велось преподавание на карельском языке. Обучение на карельском языке началось в 1-2 классах средних школ с 1 сентября 1932 года, и успешно продолжалось по возрастающей вплоть до упразднения Карельского национального округа в феврале 1939 года. В 1930 году именно в Толмачевском районе было основано первое СМИ на тверском карельском языке – районная газета «Карельская правда» («Karielan tozi»), выходившая три раза в месяц тиражом две тысячи экземпляров. Впоследствии, «Karielan tozi» стала центральной газетой Карельского округа. Уроженцами Новокарельского района были выдающиеся карельские лингвисты и общественные деятеля братья Беляковы – Алексей Антонович и Александр Антонович, а также бóльшая часть будущих руководителей Карельского национального округа. В Новокарельском районе родился и известный тверской карельский поэт Станислав Васильевич Тарасов.
Новокарельский район был упразднён 4 июля 1956 года. На момент ликвидации, район объединял 10 сельских советов. Практически вся территория Новокарельского района с селом Толмачи была включена в состав Лихославльского района, несмотря на то, что большинство местных жителей выступало тогда за сохранение района или же его объединение с Рамешковским районом, так как расстояние от Толмачей до Рамешек существенно меньше, чем до Лихославля, и Новокарельский с Рамешковским районы, кроме того, были связаны единой речной системой Медведицы.
После упразднения Новокарельского района в 1956 году, всё «карельское» старательно вымарывалось властями, память о былом районе сохранилась лишь в названии совхоза «Новокарельский» с головной усадьбой в деревне Назарово. В настоящее время на месте бывшего Новокарельского района расположены Толмачевское и Станское сельские поселения, а также земли бывшего Залазинского сельского округа. Именно эти муниципальные образования и составляют историческую территорию Новокарельского района.
***
В настоящей статье мы затронули только часть проблем этого древнего села. За рамками материала остались ужасные дороги и разваленное коммунальное хозяйство в поселении. А это значит, что в следующих материалах мы обязательно вернёмся в «карельскую столицу» Тверской области – Толмачи.
Михаил ДРОНЬ