Нерешенный кадровый вопрос висит дамокловым мечом не только над медициной
Когда эта статья была уже практически готова, жизнь подкинула внезапный информационный повод, который как нельзя лучше укладывается в логику всех наших многолетних рассуждений о медицине: буквально на днях прошла встреча губернатора Тверской области с президентом страны, и по ее итогам была опубликована сокращенная стенограмма беседы. Большая ее часть была посвящена областной экономике и грандиозной стройке на территории так называемого «Большого Завидова»: там будет речной порт с огромной туристической инфраструктурой, проект глобальный, что и говорить. Вот только обрывается в целом крайне доброжелательный разговор на внезапной тревожной нотке: «Только есть один вопрос, на который хотел бы Вас попросить обратить внимание, – это укомплектованность ФАПов», — спрашивает Владимир Путин.
«Постойте, — хлопнет тут себя по лбу какой-нибудь особо внимательный читатель. – Но ведь и на прошлой встрече губернатора с президентом тоже поднималась тема здравоохранения и кадров».
Показательно, не правда ли? Безусловно, дело тут и в общем федеральном фоне вокруг темы здравоохранения: эта жизненно важная сфера погрязла в проблемах на уровне всей страны, и ситуация в ней явно ухудшается – в отличие от той же дорожной или коммунальной отрасли, от того же общественного транспорта, где за последнее десятилетие удалось добиться серьезных перемен. Но в нашем случае все еще серьезнее и грустнее: тверское здравоохранение, о чем мы криком кричим во всех последних статьях, буквально подошло к роковой опасной черте, за которой маячит катастрофа. И если эта тема поднимается уже на постоянной основе на федеральном уровне, значит, она «горит» в социологиях и мониторингах, и именно ее упоминают в негативном ключе эксперты, дающие оценку состоянию дел в регионе.
Кадры решают все
Для начала оговоримся: по большому счету все мы, включая действующее региональное руководство, расплачиваемся сейчас за ту самую оптимизацию социальной сферы, которую проводили «менеджеры» нулевых, закрывая сельские больницы, аптеки и медпункты. Мы платим за все те эксперименты с системой управления в областном здравоохранении, которые велись, начиная с нулевых, и сопровождались невероятной кадровой чехардой. Платим мы и за решение передать районные больницы в областное ведение, принятое более десяти лет назад. Платим и за откровенную коррупцию, которая цвела в свое время, принимая максимально вызывающие формы: помним, к примеру, что весной 2016 года, накануне смены регионального руководства, в нашей редакции лежал большой, готовый для передачи крупному федеральному СМИ материал со всей доказательной базой о том, как под крышей чиновников регионального Минздрава частные клиники куют деньги на липовых медицинских освидетельствованиях мигрантов… Когда-то в каком-то поколении гиря должна была дотянуть до полу: и сейчас мы наблюдаем огромный системный кризис, ведь если какую-то сферу очень долго убивать, не принимать в ней продуманных стратегических решений, не вести умной кадровой политики, не выстраивать, а, напротив, всячески рушить и размывать систему управления, наводнять управленческий слой случайными людьми, временщиками, толпами родственников, деньги расходовать максимально неэффективно, рано или поздно все рухнет. И первый кризис, с которым столкнулось измученное тверское здравоохранение, – страшнейший кадровый дефицит: в учреждениях здравоохранения, в первую очередь на селе и в малых городах, попросту некому работать. Зайдите в любой районный паблик – и вы услышите нескончаемый вопль народный об отсутствии медиков-специалистов и необходимости трястись на автобусе в соседний муниципалитет и областную столицу. Вопль о том, что во многих местах не дождаться даже скорую, поскольку работает одна-две бригады. Загляните на сайты центральных районных больниц – всюду висят десятки вакансий: ищут нефрологов, кардиологов, гинекологов, да любых специалистов! И не нужно быть великим социологом, чтобы понять: спроси население о проблемах – и медицина окажется в топе, опережая и дороги, и ржавые трубы, и подрастающие цены. Мало того, кадровый голод запустился настолько, что из сугубо социальной беды давно превратился в политический риск: несколько лет назад в Торопце на юго-западе области нехватка врачей и развал местной медицины стали поводом для петиций и митингов. Уже тогда люди, мало-мальски разбирающиеся в политике и политтехнологиях, хватались за головы: вот вам и готовая схема местечкового майдана. Вот вам и острая, максимально горькая и эмоциональная тема, под которую легко и быстро раскрутится любой протест, найдись инвесторы и интересанты. Как говорится, не дай бог!
Но политика политикой, а главное все-таки другое: отсутствие врачей – настоящая беда для муниципалитетов, для живущих там людей. Ведь самое главное, что есть у каждого из нас, – это жизнь и здоровье. Сколько людей уходит из жизни раньше срока только потому, что в округе не нашлось специалиста, сумевшего своевременно выявить болезнь и своевременно оказать помощь? Сколько погибают из-за того, что к ним вовремя не доехала разрывавшаяся между вызовами скорая? Сколько онкологий, инфарктов, инсультов не было выявлено на ранних стадиях?.. А сколько людей покинули свои родные места и отбыли в мегаполисы, чтобы быть поближе к людям в белых халатах и чувствовать себя защищенно, уверенно, спокойно?
Казалось бы, проблема очевидна. О проблеме публично, громко говорят и в региональном руководстве, да что там – ее озвучивает уже и сам президент. Но нашим чиновникам от здравоохранения ни говорить о ней, ни, возможно, думать, не хочется. На вооружение взят метод страуса и правильных отчетностей: работа идет не по решению проблемы, а по подгонке пристойных цифр. Готовя одну из прошлых статей на тему кадрового голода в тверской медицине, мы изучили некоторые официальные данные: укомплектованность учреждений здравоохранения на уровне 70-80% выглядит грустно на фоне иных крупных регионов. Но ведь мы же видим собственными глазами, что проблема глубже, масштабнее, и мы теряем ежегодно медпункты и даже целые медицинские учреждения, которые закрываются из-за отсутствия кадров. Откуда берется «терпимая», «приемлемая» статистика? Дьявол, как всегда, кроется в мелочах: здравая логика подсказывает, что кадровая норма – это когда удовлетворены потребности населения, когда количество врачей привязано к числу жителей, которых они обслуживают. Но мы уже давно не видим этой логики в презентациях и отчетах тверских чиновников от медицины: чем больше и откровеннее кадровый голод, тем чаще мы слышим ласкающее слух слово «укомплектованность».
Но что же это за зверь? Любой человек, знающий, как функционирует бюджетное учреждение, конечно, поймет, в чем подвох: чтобы добиться стопроцентной или хорошей укомплектованности, не нужно искать врачей, растить кадры, стараться, сбиваться с ног – можно просто периодически оптимизировать штат, сокращая свободные ставки и уменьшая количество числящихся в штате трудовых единиц. Вот и весь рецепт полной укомплектованности, вот и рецепт оптимистичного отчета, поданного вышестоящему начальству. Но восточная мудрость гласит: сколько ни говори «сахар», слаще от этого не станет. Там, где по факту нет врачей, люди чаще болеют и чаще умирают – и никакой «укомплектованностью» эту социальную беду не заболтать.
Удар по демографии
Ее невозможно заболтать и еще по одной очевидной причине: кадровый голод в здравоохранении сводит на нет все огромные усилия региона по исправлению демографии. И когда мы называем их огромными, это ни в коем случае не комплимент, а чистая правда: нигде нет такого количества мер поддержки многодетных семей, как в Тверской области. Вся идеология работы власти, вся логика принятия областных программ, задач в экономике крутится вокруг демографической темы.
Но что толку в прекрасных детских садах и школах, в денежных и вещевых потоках, проливаемых на молодые и многодетные семьи, если демография начинается с родов, а рожать в ряде муниципалитетов попросту негде, ведь принимать там роды некому! Именно так, к примеру, мы потеряли прекрасный, новый, оснащенный, не проработавший и десяти лет роддом в Нелидове, который вынужденно закрылся из-за отсутствия специалистов. Так кадровая проблема потянула за собой целую цепочку бед и неприятностей, ведь если женщина едет рожать в соседний регион, чью же демографию она укрепляет, как минимум по бумагам? Чье учреждение здравоохранения получит денежку из бюджета за прием родов, за работу с роженицей? А разве неизвестно, что молодые семьи, переживающие за судьбу детей, стараются жить там, где в шаговой доступности есть детский врач, садик, школа?
И если бы дело было только в деньгах: попробуй объяснить ребенку, что он житель Андреаполя и должен любить Андреаполь, если на свет он появился в другом городе! Малая родина – она ведь от слов «род», «родиться». Ну и как же мы будем справляться с нашими демографическими вызовами?
Ответ очевиден, повторим еще раз: до тех пор, пока не начнется системная работа по устранению кадрового дефицита в здравоохранении, мы не увидим ни положительных тенденций в демографии, ни снижения заболеваемости и смертности, не остановим отток населения из муниципалитетов в Тверь и в Москву, а молодежи – из Тверской области. Но где те люди, те структуры, те чиновники-управленцы от медицины, которые способны справиться с этой задачей? Увы, мы не откроем секрета, если констатируем: на протяжении многих лет вся структура управления областным здравоохранением пребывает в упадке, увязнув в кадровой чехарде, бесконечных «войнушках», мелкой бумажной возне и удручающей пассивности.
Где вы, профи?
Не будем голословными. Есть один объективный маркер, по которому легко и просто можно оценить профессионализм и компетентность любой структуры: это умение обращаться с бюджетными деньгами, умение тратить их эффективно – то есть, говоря простыми словами, речь о способности за меньшие деньги получить максимальный выхлоп. Казалось бы, вот с чем у тверских чиновников от медицины не должно быть никаких проблем, ведь в стране несколько лет реализуется президентский профильный национальный проект, на здравоохранение проливается ежегодно золотой бюджетный дождь! Почему же он идет не впрок нашим тверским больницам?
Но в том-то и дело: деньги мало получить, их нужно еще и потратить. Вы удивитесь, но по итогам исполнения федерального бюджета в прошлом году здравоохранение в Тверской области умудрилось использовать только 81,5% выделенных средств. Остальное (а это, на минуточку, почти 535 миллионов рублей), как мы понимаем, попросту вернулось назад в федеральный кошелек. Упустить суммы больше сумели, к слову, всего три региона: Орловская область, Липецкая и Мурманская. Можем ли мы позволить себе подобные «упущения» в ситуации кризиса в здравоохранении? Ответ очевиден.
Но ведь, как говаривал в таких случаях товарищ Сталин, у любой ошибки есть имя, фамилия и должность. Если структура не может освоить выделенные деньги, это красноречиво говорит об уровне профессионализма ответственных за исполнение чиновников, а значит, они не умеют планировать, не готовы к участию в госзакупках, не умеют вовремя и грамотно готовить документы. Цифры исполнения бюджета говорят красноречиво и о заинтересованности ответственных лиц: рачительный чиновник, руководитель тащит в свою отрасль каждый рубль, грызется за каждый проект, и если вдруг Бог вместе с президентом и губернатором послали ему крупную стройку, он будет сам дневать и ночевать на стройке, оборвет все телефоны подрядчику, достанет все надзорные органы – но все построит и все исполнит.
Разве серьезный профильный руководитель допустит закрытия медицинского учреждения из-за бегства специалистов? Да, конечно, нет: лично поедет по вузам и больницам, оборвет все телефоны, но найдет кадровую замену. Найдет и жилплощадь для врача, и детский сад для его ребенка, и все что угодно: если он вменяемый, ответственный человек, всерьез относящийся к вверенной ему отрасли. Именно поэтому, к слову, на ряде территорий в Тверской области кадровые вопросы в медицине если не закрыты до конца, то как минимум стоят не столь остро, как у соседей, потому что там местное руководство не ждало милостей от природы, а само решало свою насущную задачу.
О многом говорит и история, которую мы уже рассказывали в одной из предыдущих статей на тему здравоохранения: когда региональное руководство не так давно попросило ответственных лиц в здравоохранении придумать, как убедить жителей области получать высококвалифицированную, дорогостоящую медицинскую помощь в наших тверских клиниках, а не в Питере и Москве, на свет был рожден документ, фактически… запрещающий получение медпомощи за пределами области. Разумеется, в дело вмешалась прокуратура, внеся протест: так стараниями бездарных, некомпетентных исполнителей умная, здравая идея была сведена к анекдоту.
И, увы, отсутствие компетентных, грамотных управленцев, способных думать и работать системно, начинает потихоньку бросаться в глаза и на уровне руководителей медучреждений. Ожидаемо и тоже, к сожалению, закономерно: старая гвардия главврачей, матерых, ярких, с лидерскими качествами, которые провели свои учреждения через лихие девяностые, «менеджерские» нулевые и все невзгоды, уходит на покой. Но подготовленного кадрового резерва, способного подхватить эстафетную палочку, обеспечить преемственность, нет: в результате мы наблюдаем чудеса кадровой изобретательности – условных гинекологов бросают на управление условными зубными клиниками, воедино сливаются медицинские учреждения разных профилей. Как это уже бывало не раз в попытках реанимировать и оптимизировать отрасль, пытаются поженить бульдога и носорога. Но шансов на успех даже у случайных управленцев, явно севших в незнакомые им сани, практически нет еще по одной причине, на которую, как ни странно, обратили внимание не сами чиновники от здравоохранения, а одна из парламентских оппозиционных партий: внесено предложение увеличить предельный возраст для пребывания в должности руководителей и замруководителей медицинских учреждений до семидесяти лет и заключать с ними договоры не менее чем на 3 года. Логика проста: разве способен руководитель, с которым заключили срочный договор всего на один год, собрать хоть какую-то команду? Да кто из вменяемых людей пойдет на такие риски – отправится под крыло к «халифу на час», который и сам не знает, что с ним будет через год? Способен ли он будет провести необходимые кадровые чистки? Сможет ли выстроить отношения в коллективе? Успеет ли разобраться в хозяйстве, наладить оргпроцессы, документооборот, не говоря уж о каких-то инновациях? Житейский опыт говорит: на то, чтобы вникнуть в дела, нужно около трех месяцев. За три месяца до предполагаемой смены работы «забивает» на свои обязанности и временный руководитель. Итого в сухом остатке человек на годовом срочном контракте работает в полную силу примерно полгода, при этом не совершая резких телодвижений и занимаясь по большому счету одним – доказывая лояльность своему непосредственному начальству.
Согласны, есть такие сферы, где самое главное – это лояльность и управляемость. Так, к примеру, работает политика, включая политические партии, на приказе держится армия… Но здравоохранение – для того, чтобы лечить людей: у больничного руля нужны лидеры, горящие делом профессионалы, яркие, интересные люди: под другие команды в медицине не соберутся. Врачи-специалисты не работают с теми, кого не уважают, и наоборот. Так что логика в поступивших предложениях есть. И далеко не случайно, начав нашу статью с разговора о кадрах, мы завершаем ее разговором об управленцах, ведь парадокс заключается в том, что вообще-то для решения кадрового вопроса в Твери есть абсолютно все. Есть мощный Тверской государственный медицинский университет, ежегодно выпускающий сотни молодых медиков. Есть президентский национальный проект и зеленый свет на получение финансирования. Есть куча областных программ и целая демографическая повестка, которой едва ли не вручную занимается региональное руководство. В этом пазле пока не хватает одного – компетентного профильного управления проблемной отраслью.
Как говорится, набираемся терпения и ждем.
Василий ОРЛОВ
Читайте также:
Медицинскую помощь Верхневолжья дополнительно профинансируют
В Тверском медицинском университете назначен новый руководитель